Предметом статьи является проект Экологической доктрины России (ЭДР), подготовленный семью виднейшими российскими экологическими организациями, среди которых значатся Международный Социально-экологический союз и Центр экологической политики России. О необходимости разработки и принятия подобного документа в России разговоры идут уже с десяток лет. Особую актуальность эта тема приобрела в связи с проведенной в середине прошлого (2000) года реорганизацией исполнительных органов власти России, в результате которой Федеральная служба лесного хозяйства РФ и Госкомэкологии утратили свою самостоятельность и стали структурными элементами МПР РФ. Внимание к этой теме вполне объяснимо: в случае принятия и утверждения проекта законодателем в России наконец-то появится документ, имеющий силу целостной системы основополагающих принципов экологической политики и практики в стране.
  В силу особой значимости документа, по-видимому, скоро появится еще один его проект, разрабатываемый в недрах правительственной структуры России.
  Для более или менее адекватной оценки проекта прежде всего необходимо зафиксировать основные параметры той позиции, с которой эта оценка производится. По моему мнению, в современной ситуации нужно исходить из следующих соображений:
  1. Рубеж между II и III тысячелетиями земная цивилизация преодолела, находясь в состоянии многостороннего кризиса, начавшегося около сотни лет тому назад. Общая картина этого кризиса достаточно убедительно обрисована в монографии В.И.Данилова-Данильяна и К.С.Лосева «Экологический вызов и устойчивое развитие».
  2. Среди множества аспектов этого кризиса особое место занимает аспект экологический. В этом плане история подвела человечество к поистине гамлетовскому вопросу - «быть или не быть виду Homo sapiens на Земле». Показатели антропогенного воздействия на биосферу поднялись до таких отметок, на которых последняя необратимо теряет свою способность к саморегуляции со всеми вытекающими отсюда следствиями для земной биоты.
  3. В отличие от других аспектов общецивилизационного кризиса, в диапазонах которых еще долго будет работать автаркический («местечковый») подход, экологический аспект уже сегодня приобрел однозначно глобальный характер. Сдержать кризисный процесс и перейти на траекторию устойчивого развития земляне могут только все вместе. Любые усилия «в одной, отдельно взятой» области положительного результата дать не могут.
  4. Единственным способом сдерживания кризисного процесса признается незамедлительное уменьшение глобального антропогенного воздействия на биосферу. Основными направлениями такого сдерживания признаются:
- сохранение уцелевших и восстановление до уровня естественной продуктивности ряда деградировавших экосистем;
- экологизация производства, которое в настоящее время является по существу антиэкологичным;
- нормализация численности населения на земном шаре;
- рационализация общественного потребления.
  5. По целому ряду показателей (~65% ненарушенной территории, плотность населения, лесные богатства и др.) Россия объективно может сыграть одну из ведущих ролей в сдерживании глобального экологического кризиса и переходе на траекторию устойчивого развития.
  Обратимся с этих позиций к содержанию предлагаемого проекта Экологической доктрины.
  Первое, что сразу же бросается в глаза: в данном проекте столь жизненно важного для всех нас документа нет концептуальной преамбулы, задающей смыслы и значения ее тезисов. Это обстоятельство позволяет трактовать положения Доктрины в смысле... поощрения инерционного движения по траектории углубления глобального экологического кризиса. Именно к такому выводу и пришел видный эколог Владимир Борейко в распространенной по электронной почте «сердитой» публикации «Новое вино в старые меха не заливают».
  Между тем в тексте самого проекта имеется ряд положений, несомненно имеющих концептуальное значение. Однако, будучи разнесенными по разным подразделам, они его теряют, сливаясь с контекстом этих подразделов.
  Какие же положения следовало бы вынести в концептуальную преамбулу Экологической доктрины России? Не претендуя на полноту ряда таких положений, попытаюсь сформулировать хотя бы самые необходимые.
  Прежде всего. Экологическая доктрина России не может «обходить молчанием» как сам факт глобального экологического кризиса, так и степень готовности России к исполнению одной из ведущих ролей в процессе перехода земной цивилизации к устойчивому развитию.
  В любом случае, соответствующие положения, вынесенные в концептуальную преамбулу, благотворно повлияли бы и на «национальное» самосознание всех и каждого из россиян, и, что особенно важно, на практику принятия управленческих решений как на федеральном, так и региональном уровнях. Ведь ни для кого не является секретом то обстоятельство, что подавляющее большинство «антиэкологических» проектов имеет своим источником именно непродуманные управленческие решения. Вспомним в связи с этим кукурузу около полярного круга или проект поворота северных рек на юг. И это не только в России. Совсем недавно президент США Д.Буш заявил по отношению к Киотскому соглашению о регулировании антропогенного воздействия на атмосферу: «Мы будем работать с нашими коллегами, чтобы уменьшить выбросы газов, вызывающих парниковый эффект. Но я никогда не подпишусь под планом, который может повредить нашей экономике...» (Зеленый Мир № 12-13, 2001г.,с.1).
  С нашей точки зрения антикризисный экологический мотив сегодня должен звучать везде, начиная с детсадовских воспитательных программ, и уж конечно в таком документе как Экологическая доктрина.
  Во-вторых. Вряд ли нужно особенно пространно доказывать, что концептуальная преамбула Экологической доктрины должна четко фиксировать государственный подход к решению проблемы численности народонаселения и вообще основу демографической политики. Здесь заметим только, что вид Homo sapiens является видом био-социальных существ, т.е. входит в биосферу, а не возвышается над ней. К сожалению, в рассматриваемом документе эта тема отсутствует.
  Мы, северяне, хорошо знаем, к чему приводит невнятная демографическая политика, неучет демографических параметров, памятником которой со всем правом можно считать Воркуту. Сколько сил и средств приходится затрачивать на обратное переселение людей из-за Полярного круга.
  Известно, что в 1991 году прирост населения в России сменился его убылью (в точке перелома зафиксировался максимум численности россиян - 148 704 000 человек). По прогнозам Госкомстата России (1997), ООН (1996) и Бюро цензов США (1997) к 2010 году численность населения страны составит примерно 144 млн. человек. Иными словами, спад будет продолжаться еще по крайней мере 10 лет.
  Зачастую приходится слышать о том, что Россия находится в состоянии демографической стагнации. Более того, утверждается даже, что Россия во многом бедствует из-за «очевидного несоответствия» между ее малочисленным населением и большими пространствами, нуждающимися в освоении (Вишневский, 1998). С собственно экологической точки зрения поистине «очевидное несоответствие», порожденное демографическими процессами, можно увидеть на примере Китая.
  Если не учитывать совсем малообитаемые пустынные и высокогорные районы этой страны, то на площади около 6-ти млн. кв. км. проживает 1300 млн. человек. В России, южнее 60° северной широты, т.е. «не на Севере», находится тоже 6 млн. кв. км. И если даже мы когда-то полностью переселим около 8-ми миллионов «пришлых северян» южнее этой параллели, то на такой же площади будет проживать 145 млн. человек. Сравнение плотности населения на 1 кв. км. 216 и 24 показывает один из источников экологического кризиса и цену, которую приходится платить за неуправляемость демографических процессов.
  На нынешнем этапе преодоления экономического кризиса, поразившего Россию, в стране нет средств для запуска механизмов демографической регуляции. Более того, финансовая и социальная обстановка, мягко говоря, не способствует даже внятной постановке такой задачи. Но может и вправду верна народная мудрость, гласящая, что нет худа без добра.
  Основными причинами снижения (или повышения) роста населения являются: 1) снижение (или повышение) рождаемости, 2) высокая (или низкая) смертность (особенно младенческая) и 3) продолжительность жизни.
  Исходя из двух основных этических принципов демографии: каждый родившийся имеет право на достойную человека жизнь и каждый народ имеет право на свое место в семье народов, можно сделать вывод о том, что ближайшие 10 лет неотложной работой будет работа по обеспечению снижения смертности и увеличению продолжительности жизни россиян. Этот десятилетний период и есть время, отпущенное нам историей на подготовку гуманной системы сознательного, добровольного планирования семьи. Такое планирование к тому времени должно будет получить максимальное экономическое и идеологическое поощрение двухдетных семей (Данилов-Данильян и Лосев, 2000).
  Началом же подготовки такой системы можно было бы считать четкую, концептуальную фиксацию соответствующего положения в концептуальной преамбуле Экологической доктрины.
  Перейдем далее к рассмотрению тех положений, которые содержатся в анализируемом проекте, но которым не придано концептуальное значение.
  Общеизвестно, что в России к началу III тысячелетия сложилась уникальная экологическая ситуация: общий поток антропогенного воздействия на биосферу в последние десять лет непрерывно сокращался и ныне достиг своего относительного минимума. Все мы надеемся, что в начале III тысячелетия нам будет сопутствовать успех, и страна перейдет в фазу устойчивого экономического роста, неразрывно связанного с ростом техногенного воздействия на окружающую среду.
  Зададимся таким вопросом: каким концептуальным принципом будут руководствоваться наше общество и государство в этой фазе? «Любой ценой догоним и перегоним Америку»? «Даешь покорение Севера»? Или же воспользуемся уникальностью ситуации и заложим в основу природопользовательской и природоохранной политики принципы, необходимые для сдерживания темпов глобального экологического кризиса? Вопрос этот далеко не риторический: в зависимости от ответа на него находится «выбор пути» - т.е. будем ли мы и дальше бороться со следствиями антропогенного воздействия на окружающую среду, либо наконец-то начнем работать с причинами, его порождающими.
  В анализируемом проекте есть два положения, синтез которых может дать искомый концептуальный принцип. К числу «стратегических целей государственной экологической политики» в проекте отнесена «реализация права настоящего и будущего поколений людей на благоприятную окружающую среду обитания». А в разделе 3.5 «Территориальная экологическая политика» записано, что одним из основных направлений этой политики является «концентрация имеющегося и вновь формируемого производственного потенциала прежде всего на уже трансформированных землях и в районах с развитой инфраструктурой».
  Если эти тезисы синтезировать и устранить двусмысленности типа «прежде всего», то можно получить ответ на принципиально важный экологический вопрос: намеревается ли государство российское перейти от экстенсивного природопользования к ресурсосберегающему интенсивному? Другими словами, в состоянии ли мы сегодня обеспечить экономический рост используя только уже освоенные (трансформированные) земли и всесторонне анализируя любой проект «покорения» новых территорий дикой природы? Или же мы намереваемся продолжить тенденцию покорения «целины»?
  Ответ на этот вопрос, увы, не прост. Например, рассматривать вариант превращения нашей северной республики в обезлюдевшего поставщика «биотического равновесия» или площадки для сохранения традиционного природопользования даже не приходится. Скорее всего такое рассмотрение может стать делом наших внуков или даже правнуков. Но, с другой стороны, очень трудно спорить и с Даниловым-Данильяном, который утверждает, что «ценность ненарушенных экосистем на 65% территории России, весьма неудобных для жизни и освоения, с каждым годом растет, а их ценность в XXI веке (если ее удастся определить) может оказаться выше ценности их возможного экономического освоения...» (Данилов-Данильян и Лосев, 2000).
  Но рано или поздно выбирать придется. И если бы такая альтернатива была включена в проект Экологической доктрины, ее всестороннее обсуждение помогло бы концептуально определиться. Сегодня должно быть понятным для всех положение о том, что всем ходом истории планеты Земля человечество сформировалось как разумная составляющая биосферы, способная обеспечить переход от биосферного состояния в ноосферное (Вернадский). И сделать это при современных технологиях только единственным способом - резко снизить антропогенное воздействие на окружающую среду.
  И еще один момент. В проекте Доктрины имеется раздел 4.3 «финансовые механизмы реализации экологической политики». С нашей точки зрения, это самый слабый раздел проекта. Слабость его состоит в том, что все шесть направлений, зафиксированных в нем, образно говоря, «обезглавлены». Для исправления ситуации целесообразно было бы в концептуальной преамбуле зафиксировать конкретный показатель государственного финансирования природоохранной и природовосстановительной деятельности.
  Прошлый год (2000) стал последним годом, когда в стране функционировал более менее удовлетворительный механизм «экологического финансирования». Консолидация федерального и «субъектных» экологических фондов в бюджеты соответствующих уровней привела к резкому падению уровня финансирования природоохранных работ. Так, например, у нас в Республике Коми за истекшие 5 месяцев 2001 года не выделено ни одного рубля. А по имеющейся у нас информации в Федеральном бюджете на охрану окружающей среды в 2002 году планируется израсходовать всего 0,39% бюджета, меньше, чем в 2001 году.
  При таком подходе любые коммерческие и благотворительные мероприятия, прописанные в анализируемом проекте, ничего кроме скептической улыбки вызвать не могут. Без надлежащего государственного финансирования весь спектр экологических проблем и предложений по их разрешению так и останется просто благими пожеланиями, которыми, как известно, всегда «мостят» дорогу в ад. В данном случае в ад глобального экологического кризиса.
  Допускаю, что моя статья носит абстрактно-теоретический характер. Однако современная экологическая ситуация в России и во всем мире вынуждают напрячься и увидеть за отдельными деревьями лес. Сформулировать и принять на федеральном уровне документ, содержащий основы новой государственной экологической политики, сегодня жизненно необходимо.

  А.Н.Попов
  руководитель Комитета природных ресурсов
  по Республике Коми