404 Not Found

  "Меня беспокоит то, что некоторые достижения науки могут привести к созданию новых видов оружия массового поражения, возможно, даже более доступных, чем ядерное. Генетическую инженерию вполне можно отнести к подобным достижениям благодаря тому пугающему развитию, которое она получила в последнее время."
  Джозеф Ротблат, лауреат Нобелевской премии 1995 года.

  В чужую молекулу со своим концом
  Вышеприведённое высказывание британского учёного Джозефа Ротблата может кому-то показаться чересчур уж эмоциональным. Как и название «еда Франкенштейна», придуманное западноевропейскими «зелёными» для генетически модифицированных продуктов питания. Однако при ближайшем рассмотрении опасностей, которыми грозит это самое «пугающее развитие», герои романа Мэри Шелли покажутся лишь забавными сказочными персонажами, которыми можно устрашить лишь непослушных детей дошкольного возраста.
  Так что же такое генетическая инженерия? Почему её успехи вызывают такой страх не только у экологических активистов, но и у многих известных учёных, заявления которых уж никак не объяснить, как это пытаются делать некоторые в отношении «зелёных», недостаточной компетентностью и стремлением громко заявить о себе? Попробуем совершить небольшой экскурс в прошлое и настоящее этой науки.
  Генетическая инженерия - дисциплина довольно молодая. Пожалуй, отсчёт её истории можно начать с 1944 года, когда группой исследователей было установлено, что за передачу наследственной информации отвечает дезоксирибонуклеиновая кислота (ДНК). Девятью годами позже Дж.Уотсон и Ф.Крик расшифровали структуру ДНК, что дало возможность понять механизм передачи потомству родительских генов. Однако активно развиваться генетическая инженерия начала с 1970 года, когда Д.Балтимор, Г.Темин и С.Мидзутани одновременно обнаружили и выделили в чистом виде обратную транскриптазу - фермент, использование которого существенно облегчило работу по получению копий отдельных генов.
  Революцию в генетической инженерии произвело открытие ферментов рескриптаз, которые разрезают двухнитевую молекулу ДНК независимо от её состава в строго определённых местах с образованием на концах фрагментов однонитевых участков - «липких концов», за счёт которых эти фрагменты легко объединяются в одну структуру. Таким путём П.Бергу с сотрудниками удалось получить молекулу ДНК, содержавшую весь набор генов онкогенного вируса SV40, часть генов бактериофага и один из генов кишечной палочки, то есть молекулу, ранее не существовавшую в природе.
  Для внедрения генов в клетку используются элементы бактерий - плазмиды. Это небольшие молекулы ДНК, находящиеся не в ядре клетки, а в её цитоплазме, и способные внедряться в хромосому чужой бактериальной клетки, а затем самопроизвольно или под каким-либо воздействием покидать её, захватывая с собой прилегающие хромосомные гены клетки-хозяина, которые затем воспроизводятся, образуя множество копий. Для переноса генетического материала из одной клетки в другую применяется так называемая микрургия - манипуляции на клеточном уровне (например, введение копий гена в ядро сперматозоида, только что проникшего в яйцеклетку, при помощи микропипетки).
  Благодаря всем этим открытиям у учёных появилась возможность использовать генетический материал почти в качестве детского конструктора, создавая организмы с запрограммированными свойствами. Нечего и говорить, что это вызвало громадный энтузиазм научной общественности. Казалось, вот-вот наступит новая эра - эра биотехнологии, когда побеждёнными окажутся наследственные болезни, а трансгенные растения и животные позволят резко поднять эффективность сельского хозяйства во всём мире и решить, наконец, проблему голода. Однако в действительности всё оказалось не так просто, как представлялось многим поначалу.

  Совхоз "Красный луч" по...
  Энтузиазм возможности генетической инженерии вызвали не только у учёных, но и у представителей крупнейших транснациональных корпораций, которые почуяли возможность отхватить новый кусок международного продовольственного рынка, причём кусок весьма лакомый. С момента осознания корпорациями этого факта исследования в области генетической инженерии стали (вместе с исследователями) плавно перекочёвывать из академических институтов в лаборатории пищевых концернов. К настоящему времени эксперты в этой области знания, похоже, потеряли всяческую независимость своих взглядов и суждений, ибо, как известно, «кто девушку обедает, тот её и танцует».
  Последствия этих «танцев», возможно, не были бы столь катастрофическими, если бы, как пытаются убедить нас корпорации, генетическая инженерия действительно была бы лишь «ускоренной селекцией». Однако селекция и операции с генами - две принципиально разные вещи. Селекция подразумевает скрещивание более или менее близких видов или искусственный отбор, но ни в коем случае не вмешательство в механизм самовоспроизведения ДНК. Конечно, и учёные-селекционеры скрещивали иногда весьма далёкие виды (например, получили гибрид редьки и капусты), но в их руках не было ножниц-рескриптаз, при помощи которых в ДНК можно вставить фрагменты, никогда не попавшие бы в неё естественным путём.
  Однако корпорации всё это нисколько не смущает. Поддерживаемые оплаченными ими же учёными-экспертами (выводы которых заставили видного учёного из Германии Кристину фон Вайцзекер заговорить даже об «экспертократической угрозе»), они продвигают свои идеи с упорством булгаковского Рокка из «Роковых яиц». Тот тоже, если помните, брался спасти страну советов от куриной эпидемии (так же как корпорации берутся сейчас спасти мир от голода) при помощи внедрения в специально созданном совхозе «Красный луч» изобретения, в котором сам его автор, профессор Персиков, ещё до конца не разобрался. От нашествия выведенных в результате Рокком гигантских рептилий страну спасли лишь августовские морозы, на которые в реальности рассчитывать, увы, не приходится, а череп раскроили в итоге несчастному профессору (о чём оплаченным экспертам, кстати, стоит задуматься). Поведение располагающихся в большинстве своём в США (и потому горячо любимых и лелеемых американским правительством и лично президентом Клинтоном) продовольственных транснациональных корпораций ой как напоминает всё описанное Михаилом Афанасьевичем в вышеупомянутой повести.
  Основная проблема заключается в том, что гены, как это показали современные научные исследования, не действуют сами по себе. Они постоянно контактируют с другими генами и изменяют своё поведение в зависимости от их влияния. Поэтому результат приклеивания очередного фрагмента за липкий конец может быть совершенно непредсказуем, даже если действие этого самого фрагмента изучено досконально. Например, некие исследователи попытались решить проблему облысения, введя в организм ген, отвечающий за ускоренный рост волос. Для начала опробовали его, как и положено, на крысах. Шерсть у крыс действительно стала расти хорошо, но внешне напоминала причёску «взрыв на макаронной фабрике». Ещё интереснее закончился эксперимент по укрупнению методами генетической инженерии лососей. Лососи получились большими и жирными, однако попробовать их никто пока не рискнул, поскольку мясо «модифицированных» рыб на разрезе почему-то оказалось зелёным.
  Всё это выглядит довольно забавно до тех пор, пока не начинаешь задумываться о том, что будет, если несколько таких лососей с мясом «экологического цвета» уплывут с фермы в открытое море. И за счёт привитых им с чужими генами суперсвойств типа устойчивости к низким температурам или болезням начнут вытеснять своих «немодифицированных» сородичей. Или перестанут заходить в реки на нерест и тем самым поставят под угрозы выживание питающихся ими медведей. Да что там лососи - вряд ли кто-то точно знает, какое влияние может оказать на растущие по соседству с трансгенными видами растения генетически изменённая пыльца, переносимая ветром или насекомыми. В конце концов всё это может привести к тому, что хрупкий экологический баланс планеты будет необратимо нарушен, и мир, каким мы его знали, просто перестанет существовать. Растения уступят место суперрастениям, животные - суперживотным, вирусы - супервирусам, болезни - суперболезням...
  Однако «если звёзды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно». Звезда прибыли, которая светит корпорациям, заставляет их действовать по принципу «после нас - хоть потоп». Тем более что тон в этом деле задаёт Monsanto, известная производством «agent orange» во время вьетнамской войны - ей к таким принципам не привыкать. Корпорации, между прочим, выглядят в зеркале собственных пресс-релизов чуть ли не меценатами - они обещают не только мир накормить, но и помочь разбогатеть фермерам, использующим их продукцию. На самом деле фермерам достаётся лишь дырка от бублика, а деньги утекают сквозь их пальцы в карманы производителей трансгенных продуктов. Поскольку, во-первых, нет надёжных сведений о том, что урожайность трансгенных растений выше, чем обычных, а во-вторых, фермеры вынуждены подписывать с биотехнологами кабальные контракты, согласно которым они обязуются использовать гербициды только от фирмы-производителя семян и возвращать этим компаниям по окончании сезона всё до единого зёрнышка, чтобы на будущий год покупать посадочный материал снова. А поскольку количество компаний, производящих «еду Франкенштейна», ограничено, это ведёт к ещё большей монополизации продовольственного рынка и создаёт серьёзную угрозу продовольственной безопасности как отдельных стран, так и всего мира. В выигрыше остаются только Monsanto, Novartis, Pioneer Hi-Breed и их нисходящие, не устающие подсчитывать навар от реализации своих гербицидов и семян.

  Декларация прав асбеста
  Похоже, крик «биологическая тревога», ранее встречавшийся лишь в фантастических фильмах, вскоре начнёт раздаваться из офисов всех экологических организаций, в той или иной мере занимающихся проблемами генетической инженерии. Причина тому - в политике Всемирной торговой организации (ВТО), ставшей послушным орудием корпораций в борьбе за мировое господство, причём орудием по-настоящему убойной силы.
  Например, Европа отказалась впускать на свой рынок американскую говядину, содержащую гормоны роста. У европейцев были на то веские основания: специальная комиссия ЕС, исследовавшая говядину, установила, что один из шести гормонов является «сильным канцерогеном», а остальные пять необходимо подвергнуть дополнительной экспертизе. Комиссией был подготовлен 140-страничный труд, обосновывающий опасность навязываемого американцами продукта для здоровья населения. Однако ВТО с готовностью удовлетворило жалобу американского правительства, требовавшего санкций для Европы. Экологические активисты справедливо расценили данное решение как бесцеремонное лоббирование интересов правительства США и крупных американских производителей.
  Самое же неприятное заключается в том, что в рамках ВТО торговые соглашения превалируют над законами стран, и таким образом власть местного самоуправления и правительств передаётся корпорациям. Ведь хотя страны-члены ВТО имеют право на «научно обоснованное экологическое законодательство», заложенный в таком законодательстве принцип предосторожности, с точки зрения организации, научно обоснованным не является. Более того, корпорации, по-видимому, получат вскоре право подавать в суд на правительства стран, чьё экологическое законодательство наносит им убытки. По сути, это грубое нарушение прав человека, зато благодаря таким мерам удаётся соблюсти «презумпцию невиновности» в отношении какого-нибудь тетраэтилсвинца или асбеста.
  Политика ВТО, направленная на либерализацию торговли, уже привела как к усилению социального неравенства, так и к потере около 30% природного потенциала планеты. Кстати, именно результатом этой политики стало то, что в странах Запада регулярно выбрасываются на свалку горы продовольствия, в то время как население развивающихся стран по-прежнему имеет ограниченный доступ как к натуральной, так и к генетически изменённой продукции. Именно социальное неравенство и порождает проблему голода, с которой собираются бороться новоявленные благодетели-биотехнологи.
  Устойчивые к гербицидам или вырабатывающие собственные пестициды генетически изменённые сельскохозяйственные культуры порождают весьма серьёзные проблемы. Паразиты и сорняки неизбежно приспособятся к этим пестицидам и гербицидам, а это означает, что потребуются более сильные, более токсичные препараты для борьбы с вредителями. Уже сейчас появляются первые «суперсорняки» в результате распространения устойчивым к гербицидам трансгенным рапсом своих «суперсвойств» на родственные виды (например, дикую горчицу). Лабораторные и полевые исследования показали, что обычные растительные паразиты, например, хлопковые черви, находясь под постоянным воздействием генетически модифицированных культур, в скором времени эволюционируют в «суперпаразитов», обладающих иммунитетом как к Bt, так и к другим биопестицидам. Это представляет серьёзную угрозу органическому и устойчивому земледелию, поскольку биологические методы борьбы с вредителями могут оказаться бессильными против всё возрастающего числа как «суперпаразитов», так и «суперсорняков».
  Валерий Тихонов