В мае 2000 года в результате «утряски и усушки» государственных органов из структуры Правительства исчезли Федеральная служба лесного хозяйства (ФСЛХ) и Государственный комитет по экологии и охране окружающей среды. Их функции, остатки кадров и прочее были переданы Министерству природных ресурсов (МПР). С тех пор прошёл уже почти год, однако все попытки выяснить, что же теперь изменится в управлении лесами страны и в российской природоохранной политике, успехом не увенчались. Недавняя пресс-конференция заместителя министра природных ресурсов А.Ф.Порядина, на которой было обещано определить основные направления политики министерства в области охраны живой природы, тоже ясности не добавила. Зам. министра-то обещал, что на каждого лесника будет своё «государево око», то заявлял, что контроль центра будет заканчиваться на уровне субъекта федерации. Поглощение МПР бывших Госкомэкологии и Рослесхоза, сопровождавшееся увольнением далеко не самых глупых чиновников двух последних ведомств и превращением лесных генералов на местах из начальников в заместителей, трактовалось однозначно в пользу усиления форм экологического контроля, так как теперь, оказывается, многократно повышается ответственность министра, который не может сослаться на то, что за ним невнимательно следят со стороны. Похоже, в МПР ещё до конца не разобрались, что же им делать с внезапно свалившимся на их головы «богатством» в виде проглоченных госорганов. И всё это в то время, когда по другим направлениям Правительство активно гнёт свою линию, разнообразными методами указывая несогласным на их место рядом с вешалкой.
  Всё это выглядело весьма странным до тех пор, пока в бескрайних просторах интернета по адресу http://www.economy.gov.ru/program/soderzanie.html не удалось обнаружить документ под названием «Основные направления социально-экономической политики Правительства Российской Федерации на долгосрочную перспективу». Из него следует, что охрана окружающей среды в основные направления вообще не входит. Есть политика в области северных территорий, культуры, реформирования здравоохранения, даже стратегия развития физической культуры, спорта, туризма и санаторно-курортной сферы. А экологической политики у государства вроде как нет. Хотя совсем её не быть не может, ибо государству приданы всё-таки некоторые функции контроля за состоянием природной среды, в которой все мы с вами живём. Получается, что Правительство собирается действовать в этой сфере по принципу, неоднократно в разных вариантах сформулированному: «сначала экономика - потом экология». Проще говоря, даёшь устойчивые темпы экономического роста, а там посмотрим, что от природы останется. Осталось что-то? Надо же, какая приятная неожиданность! Ну вот теперь давайте это и будем охранять.
  Именно устойчивые темпы экономического роста и рассматриваются авторами программы как панацея от всех проблем, с которыми Россия столкнётся в ближайшие два десятилетия. И достигаться оно будет, похоже, любой ценой. В связи с чем тот приятный на первый взгляд факт, что наши экономические программисты рассматривают лесной сектор как гораздо более конкурентноспособную, по сравнению с атомной промышленностью и производством вооружения, отрасль, приобретает какую-то зловещую окраску. Поскольку экологические аспекты всякой деятельности, как уже говорилось, будут отодвинуты «на потом», можно поставить знак равенства между темпами роста в лесном хозяйстве России и темпами вырубок оставшихся лесов. Тем более что государство, согласно программе, собирается «значительно упростить систему формальных административных требований к участникам хозяйственной деятельности», что подразумевает уведомительный характер государственной регистрации предприятий и резкое сокращение лицензируемых видов деятельности. В теории это замечательно (бюрократический пресс, стремящийся раздавить всё, что в России ещё способно дышать и шевелиться, стал уже притчей во языцех), однако на практике будет означать, что те, кто сейчас, скажем, промышляет незаконными рубками на Дальнем Востоке, получат прекрасную возможность воровать лес на совершенно законных основаниях, тем более что программа также подразумевает резкое сокращение как числа, так и полномочий различного рода контролирующих органов.
  А зарубежные потребители, между тем, уже давно привыкли обращать самое пристальное внимание на соблюдение экологических требований при заготовке лесной продукции. Поэтому в результате реализации благих намерений правительства уже присутствующим на рынке добросовестным экспортерам придётся доказывать своим потенциальным иностранным партнёрам, что они не верблюды и проникли на рынок отнюдь не в результате «упрощения формальных административных требований», а просто потому, что работать умеют.
  Всё это усугубляется заявленным стремлением закрыть официальную статистику по индивидуальным юридическим лицам, необходимую, если не для того, чтобы этих лиц контролировать, то хотя бы для того, чтобы знать, что они в бескрайней тайге вытворяют. Причём обосновывается это стремление необходимостью «поддержания доверия к официальной статистике»! Вот это по-нашему. Помнится, при строительстве печально известного Юмагузинского водохранилища N гектаров леса тоже было сведено «с целью поддержания экологического баланса». Что и говорить, нравятся мне такие обоснования.
  Итак, лесной рынок будут осваивать все кому не лень, контоль за этими трудолюбивыми гражданами будет сведён практически к нулю, а информация об их поведении в лесу станет коммерческой тайной. А что касается охраны лесов от пожаров, защиты от насекомых-вредителей и болезней, лесовосстановления, то уровень господдержки этих мероприятий будет сокращаться до минимума, который может быть профинансирован государством.
  Учитывая, что для административного обеспечения программы предполагается создать аж целый координационный межведомственный институт по дерегламентации хозяйственной деятельности на федеральном уровне, то государственные средства, очевидно, будут уходить в основном на поддержание этого органа по регулированию дерегулирования и прочие подобные вещи, а упомянутый минимум опустится до ниже некуда. Про какие-то там эстетические основы охраны природы и вспоминать не хочется, дабы лишний раз не расстраиваться.
  Что будет потом? А потом настанет приватизация. Чем она грозит российским лесам, видно из двух её основных постулатов: преобразования государственных унитарных предприятий в акционерные общества и «двойственный подход» в отношении нарушений законодательства при уже состоявшихся приватизационных сделках. Первое предполагает передачу в те самые частные трудолюбивые руки основного рабочего звена бывшей ФСЛХ - лесхозов. Второе, наряду с бессрочным применением наказаний за выявленные и доказанные преступления должностных лиц - обеспечение абсолютного принципа неприкосновенности собственности для тех, кто не имеет отношения к нарушениям, послужившим основанием для постановки вопроса.
  В результате вырисовывается следующая схема: некий ответственный чиновник за большую сумму совершает нарушение, передавая определенное количество лесных земель из государственной собственности в частную. За это он получает кругленькую сумму и покидает пределы нашей многострадальной Родины, после чего его перестают волновать любые наказания - хоть срочные, хоть бессрочные. Государству же остаются только «земли, не представляющие интерес для частного сектора и муниципальных образований».
  Вот после этого всё становится понятно. Земля и, в частности, произрастающие на ней леса - это последний кусок национального богатства России, который ещё не поделен между ловкими приватизаторами. Силы, стоящие за теми, кто хочет этот кусок заглотить, огромны. Поэтому всякие там передачи полномочий произведены в полном соответствии с логикой киллера (а точнее, его заказчика): убрать, чтоб не мешались.
  В заключение - весьма любопытная цитата из одной газеты, учредителем которой является как раз Министерство природных ресурсов. Итак, «...из всех требований о получении лицензии в области окружающей среды единственно законные - требования о лицензировании деятельности по утилизации отходов... Итак, ОВОС и ПДВ (оценка воздействия на окружающую среду и предельно допустимые выбросы соответственно - редакция) теперь может разрабатывать любой желающий? Выходит, что так. Значит, ответственность разработчика снижается - ведь лицензии теперь его не лишишь. Зато повышается ответственность чиновника, ставящего печать на документ: кроме него за качество проекта теперь никто ответственности не несёт».
  Вот так. Только, сдаётся мне, где-то я уже слышал про повышение ответственности чиновника. Ах, да - на упоминавшейся в самом начале пресс-конференции. Там, правда, речь шла о министре, но он ведь тоже чиновник, просто весьма высокого ранга. Так что, граждане, остаётся только поздравить всех нас с наступлением новой эры - эры тотальных дерегулирования и дерегламентации. А уж как будет выглядеть дерегламентированный лес - предоставляю догадаться вам самим.

  Валерий Тихонов, по материалам Алексея Григорьева, Лесная кампания МСоЭС