О «знании» нашими военными того, что они напахали на родной земле за годы советской власти, можно складывать поэмы. Шеф химических войск России генерал С.Петров предложил даже научное (иногда это лицо именует себя даже кандидатом технических наук, хотя следов его диссертации обнаружить не удалось) обоснование этому «знанию»: меньше знаешь - лучше спишь. Впрочем, экологам мало интересны проблемы выживания генералитета, у нас свои хлопоты.

Некоторые химические захоронки, оставленные нам химическим генералитетом в наследство, мы уже знаем. Их можно найти и возле Чапаевска (Самарская область), и в Камбарке (Удмуртия), и в Ангарске (Иркутская область), и в Леонидовке (Пензенская область), а также возле Арыси (Казахстан) и Нукуса (Узбекистан). Самая большая группа захоронок досталась, вестимо, столице нашей Родины Москве. Она же наименее известная.

Теперь вот дошла очередь до Ржаницы (Брянская область). Здесь нами обнаружено «забытое» хранилище отравляющих веществ. Склад создавался в 30-е годы. В 1941 году при отступлении наши войска кое-что успели вывезти, но большую часть ОВ зарыли в землю.

Страшная информация обнаружилась не случайно, а в результате кропотливой работы в архивах, где не так давно военные открыли сведения 30-х годов о базах химического оружия в СССР. Сведения скупые, всего несколько зашифрованных цифр: «на объект N 137 тогда-то прибыло вещество N 6 и вещество N 17. В таком-то году N 6 перевозили на энский объект, при этом произошла утечка из цистерны, погибла женщина». Расшифровка цифры показала, что «Объект 137» - Ржаница, что там хранились иприт и люизит. Это была одна из трех крупных баз ОВ до войны.

Мы не знаем, что именно военные хранят там сейчас, пусть берегут эту тайну крепче. Однако до войны в Ржанице находился мощный военно-химический склад, подчинявшийся одновременно и округу, и Москве. Хранил этот склад отравляющие вещества, доставлявшиеся из Чапаевска и Сталинграда. Время от времени склад выдавал ОВ для учений и прочих забав, коих на западной границе было в изобилии. В остальное время хранил и перелопачивал ОВ первой мировой войны - иприт и фосген - в ожидании приказа.

Архивные данные скупы. По крайней мере пока. Однако и из них можно сделать вывод, что служба на складе была как на передовой. Летом иприт при переливании из цистерн по бочкам имел обыкновение разливаться на землю, зимой - твердеть (его разогревали огнем). Так что мороки с ипритом работники склада приняли много. Но самое главное во всей этой истории - это судьба загустевшего иприта и прочих отходов ОВ. До войны «технология» была проста - сжечь или закопать, ее опробовали еще в Москве. Если жгли, то до сегодняшнего дня должны были остаться «диоксиновые» пятна, о чем жители не знают. Если закапывали, то иприт остался до наших дней в неизменном виде и ждет своей судьбы. Скорее всего, было и то и другое.

Конечно, военные той поры были детьми своего времени. Они еще не знали, что иприт - жестокий мутаген, это обнаружилось много позже и не у нас. И им не говорили, что иприт - ОВ не только кожного, но и общетоксического действия, это проходят в военных академиях только в наши дни.

К сожалению, живых работников того склада уже не найти. Впрочем, мы не рассчитываем и на нынешний генералитет, они не кинутся помогать экологам раскапывать очередную экологическую неприятность. Так не бывает. Так что, как ни прискорбно, в очередной раз придется доискиваться самим.

Лев Федоров, президент Союза «За химическую безопасность»
Тел.: (095) 129-05-96, e-mail: lefed@glasnet.ru