С 19 по 29 января в Монреале (Канада) под эгидой ООН проходила встреча сторон Конвенции по сохранению биоразнообразия, посвященная доработке и принятию Протокола по биобезопасности. 29 января, после бессонной ночи, Протокол был принят. Этот природоохранный документ призван регулировать трансграничное перемещение генетически модифицированных организмов, устанавливая права и обязанности сторон экспорта и импорта в этом вопросе.

Окончательный вариант протокола содержит статьи, позволяющие на государственном уровне вводить запрет на ввоз в ту или иную страну живых ГМ-организмов, предназначенных для интродукции в окружающую среду (бактерии, семена растений, животных и т.д.), на основе так называемого “принципа предосторожности”, то есть до тех пор, пока не будет со всей очевидностью доказана их безопасность. Протокол также требует от экспортеров ГМ-организмов предварительно объявлять обо всех трансграничных перемещениях их продукции и не начинать таких перемещений до тех пор, пока не будет получено согласие принимающей стороны.

Необходимость принятия Протокола по биобезопасности была установлена еще в 1992 году на Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио. Уже тогда была ясна опасность, исходящая от живых организмов, полученных с помощью генной инженерии, хотя в то время ГМО не имели такого широкого применения.

В сферу действия протокола попадают ЖИВЫЕ МОДИФИЦИРОВАННЫЕ ОРГАНИЗМЫ - то есть культуры, предназначенные к посадке или исследованиям, или культуры, предназначенные в пищу или переработку, но потенциально способные к передаче генетического материала – то есть, к выживанию, прорастанию и производству потомства.

Вот определение, которое дает ГМО Федеральный закон Российской Федерации «О государственном регулировании в области генно-инженерной деятельности»:

* генно-инженерно-модифицированный организм - организм или несколько организмов, любое неклеточное, одноклеточное или многоклеточное образование, способные к воспроизводству или к передаче наследственного генетического материала, отличные от природных организмов, полученные с применением методов генной инженерии и содержащие генно-инженерный материал, в том числе гены, их фрагменты или комбинации генов.

Из определения ясно, что живой ГМ-организм, попавший в окружающую среду, способен при скрещивании с родственными природными организмами передать потомству измененный ген. К чему может привести подобное, видно из опыта с рыбами, описанного доктором Энн Капучински.

Генетически модифицированные рыбы со встроенным гормоном роста росли быстрее, как и предполагалось. Эти же рыбы активнее размножались, однако выживаемость потомства этих рыб была ниже. Компьютерное моделирование показало, что сначала модифицированные особи вытеснят “нормальных” собратьев, а затем популяция исчезнет.

Опыты с растениями показали, что у трансгенных растений при перекрестном опылении с их “дикими родственниками” передача генов от ГМ к диким происходит в 20 (!) раз эффективней, чем между нормальными культурными и дикими растениями.

Опасения по поводу воздействия ГМ-культур на окружающую среду не ограничиваются “генетическим загрязнением”. Например, ГМ-растения, модифицированные для производства собственного токсина для уничтожения вредителей, заодно уничтожают полезных обитателей почвы.

Необходим был такой вариант протокола, который смог бы эффективно защитить окружающую среду. Однако со времен Рио прошло около 8 лет. Родина трансгенных чудес - США и их ближайший союзник Канада - сделали все, чтобы трансгены попали на поля и на тарелки потребителей. «Пришельцы» из корпоративных лабораторий уже находятся в окружающей среде, уже ее изменяют. Протокол же был принят только сейчас. Процесс принятия природоохранного документа тормозили США - страна, которая даже не подписала Конвенцию по биоразнообразию, и, соответственно, имела право участвовать в переговорах только на правах наблюдателя.

Расклад интересов

Монреальский раунд переговоров превратился, по сути, в жесткую конфронтацию между блоками стран. Друг другу противостояли «группа Майами», объединяющая шесть стран-экспортеров генетически модифицированной продукции (Австралия, Аргентина, Канада, США, Уругвай, Чили), и группа “единомышленников”, в которую входят свыше 100 развивающихся стран и Китай. Принятие сильного протокола было особенно важно этой группе. Именно на них была направлена основная атака корпораций, которые пытаются навязать им свое ГМ-сельское хозяйство. В отстутствии внутреннего законодательства в отношении ГМО страны будут руководствоваться Протоколом.

Позицию «единомышленников» в той или иной мере разделяли группа Европейского Союза, «группа компромисса» (возглавляемая Швейцарией и Новой Зеландией) и восточноевропейская группа, куда входили, в том числе, Россия, Украина, Молдова, Армения, Киргизия, Белоруссия.

Страны «группы Майами» выступали за то, чтобы действие Протокола ограничивалось лишь «живыми модифицированными организмами, предназначенными для интродукции в окружающую среду». ЕС же требовал распространить действие Протокола ещё и на «сельскохозяйственную продукцию, используемую в общественном питании, животноводстве и приготовлении пищи». Американцев не устраивал также пункт о необходимости заблаговременного оповещения о всех экспортно-импортных операциях с генетически модифицированными продуктами и организмами. Кроме того, США надеялись, что ранее принятые международные соглашения, в том числе, правила Всемирной торговой организации (ВТО) будут иметь преимущества перед положениями Протокола.

Российская делегация, по мнению наблюдателей от неправительственных организаций, испытывала сильное давление со стороны «группы Майами» и представителей фирмы «Monsanto», в интересах которых было, если не сорвать подписание Протокола, то по крайней мере превратить его в декларативный документ, не обеспеченный действенными механизмами реализации..

Сам факт принятия Протокола разрушает миф биотехнологической индустрии о том, что трансгены ничем не отличаются от своих собратьев, выведенных методами традиционной селекции.

Подписание Протокола можно считать победой международной экологической общественности:

• основные страны–экономические диктаторы – США и Канада – были на переговорах изолированы, им пришлось практически пойти на капитуляцию под давлением других стран;
• принцип предосторожности четко прописан в Протоколе, страна имеет право отказать в импорте ГМО, опасаясь вредных последствий для окружающей среды и здоровья людей;
• при принятии решений об импорте ГМО страны могут/должны принимать во внимание не только научные, но и социально-экономические аспекты проблемы;
• Протокол по своему статусу не ниже других международных соглашений и, соответственно, не ниже по статусу, чем соглашения Всемирной торговой организации;
• под действие Протокола попадают ГМО, предназначенные для переработки и производства продуктов;
• размытая формулировка для маркировки “может содержать ГМО” будет действовать только 2 года, пока будут идти переговоры о порядке и способе маркировки.

Заметки со встречи

Журналистами и НПОшниками одновременно из СНГ были только мы - Татьяна Топчий из Зеленого Досье и Ольга Берлова, Пресс-служба ЦКИ СоЭС. Наши сообщения о событиях в Монреале практически ежедневно распространялись в прессу через пресс-службу ЦКИ СоЭС в Москве, они прошли по всем новостным лентам агентств со ссылкой на СоЭС.

Такая оперативность сослужила свою службу для принятия Протокола.

От позиции стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) зависело очень много. При условии, что ЦВЕ поддерживают позицию группы “единомышленников” и группы Евросоюза по ключевым вопросам, “майамцы” оказывались в меньшинстве, практически в изоляции.

Однако, позиция внутри ЦВЕ не была столь монолитной, как у “единомышленников” или европейцев. По вполне определенным причинам, наибольшую тревогу вызывало поведение российской делегации. Стремление к так называемому “компромиссу” с группой Майами могло сильно ослабить текст протокола. В 1999 году в Картахене уже был скандал, когда один из делегатов пытался представить свою личную позицию как официальную позицию России.

Поэтому наличие представителей общественности, да еще и журналистов, отправляющих каждый день репортажи в Москву, вызвало довольно нервную реакцию у этого делегата и явилось неким сдерживающим фактором. С остальной частью делегации, а также с представителями Украины, Армении и Молдовы удалось наладить конструктивный контакт и диалог, в том числе, благодаря имени СоЭС.

Нам удалось четко довести до сведения делегатов общественную позицию по основным статьям, обеспечивающим работоспособность протокола. При этом большую роль сыграл вице-спикер от группы ЦВЕ Габор Нехай (Венгрия), с которым мы тесно сотрудничали на протяжении всего процесса. Наличие обеспокоенной, активной общественности из региона (на самом деле - ВСЕГО 3 человека из Чехии, России и Украины) давало ему хорошую поддержку для более жесткой позиции по принципиальным вопросам - принципу предосторожности, взаимоотношениям с ВТО и сфере действия протокола.

Заявление, опубликованное нами от имени представителей НПО ЦВЕ в наиболее критический момент переговоров, когда «майамцы» попытались выбросить из Протокола принцип предосторожности и ослабить другие статьи, тоже сослужило свою службу. Оно стало первым заявлением НПО ЦВЕ в процессе переговоров, показавшее растущую активность и обеспокоенность региона, на который биотехнологи возлагают большие надежды, как рынок сбыта и полигон для испытаний своей продукции. Именно за заявление и за поддержку в процессе работы господин Нехай, впервые за историю официальных переговоров, поблагодарил представителей НПО ЦВЕ в официальной речи по поводу принятия Протокола.

Несмотря на холод с ветром до –45, каждый день у здания, где проходили переговоры, стояли пикеты общественных организаций, в основном из стран “группы Майами”, которые требовали от своих представителей подписания протокола и прекращения лоббирования интересов корпораций. Демонстрации протеста прошли и в других городах Канады. Протестовали не только «бешеные зеленые», как это пыталась представить индустрия, – но и простые граждане.

На гражданский форум в субботу 22 января, который проходил в здании одного из университетов Монреаля, люди приходили толпами, в больших аудиториях все места были заняты. Люди стояли и сидели на полу.

Члены канадской делегации, ставшие рупором США, не решались подходить близко к своим согражданам.

В последние дни протестующие разбили лагерь прямо перед зданием и кормили всех желающих горячим супом.

...Последняя ночь перед принятием протокола – 600 человек ждут приговора. Пикетчики кричат на улице без остановки и бьют в барабаны.

...

Принятие Протокола вызвало небывалую бурю оптимизма среди “зеленой” общественности. По прикидкам зеленых, удалось “выиграть” до 80% требований…

Интересно, что термин “игра” по отношению к монреальским переговорам употреблялся не один раз – и теми, кто вел переговоры, и журналистами, которые освещали эти события. Корреспондент Вашингтон Пост назвал эти переговоры игрой в покер – в которой игроки блефуют и хитрят. Похоже, правда, многие игроки сами не совсем понимали, какова ставка этой торговой и дипломатической игры. Именно тороговой и дипломатической, несмотря на то, что переговоры шли об экологическом соглашении, которое касалось общей среды обитания и общей безопасности.

Зачастую представители общественных организаций лучше разбирались в тексте Протокола и формулировках, чем многие делегаты. Это давало возможность общественности выставлять четкие и понятные требования по статьям Протокола, а представителям индустрии - пытаться манипулировать “игроками”, добиваясь “небольших смягчений формулировок и уступок”. Вообще, англоязычные “майамцы” часто пытались воспользоваться языковым преимуществом перед группой “единомышленников” из развивающихся стран для проведения нужных формулировок.

Похоже, промышленники надеялись на более успешный для себя исход переговоров, судя по весьма злобным и мрачным лицам представителей Мonsanto, Novartis и других, прячущихся за названием Глобальный Биотехнологический Альянс. В день принятия протокола некоторых представителей “биотеха” удалось застать сидящими едва ли не с калькуляторами над редакцией Протокола и подсчитывающими убытки буквально от каждой статьи. Активность общественных организаций явно нарушила их планы. Промышленники и многие делегаты, привыкшие к респектабельному “междусобойчику” и заключению сделок за закрытыми дверями, чувствовали себя весьма неуютно под постоянным вниманием и даже контролем “зеленых”.

Протокол еще только должен быть подписан в мае, в Найроби (Кения). Он вступит в силу, когда его подпишут 50 стран. На сколько растянется эта процедура не знает никто. Страны так называемой “группы Майами” подсчитывают возможные убытки от подписания Протокола. Например, представители Канады уже заявили, что необходимо провести тщательную оценку Протокола до подписания и ратификации.

Работа в рамках Протокола будет продолжена. В частности, должна быть выработана процедура ответственности возврата трансгенного груза, о котором стороне импорта не было сообщено заранее и на ввоз которого не было получено разрешения. В этот же блок попадает ответственность за незаконный ввоз такого груза.

Кроме того, регионы должны будут выбрать представителей в экспертную комиссию Протокола.

Должны быть выработаны стандарты и принципы оценки риска воздействия ГМО на окружающую среду.

Пока порядок всех этих мероприятий и участия в них общественности не определен.

Мonsanto меняет фамилию

Вечером 28 января корпорация Моnsanto объявила о том, что в результате слияния с шведско-американской корпорацией Pharmacia & Upjohn появится корпорация Pharmacia (“Фармация”). Таким образом, Моnsantо практически отказывается от своего имени. О слиянии корпораций было объявлено еще в декабре 1999 г., но неизвестно было, какое имя будет у нового гиганта.

Имя Мonsanto останется только у сельскохозяйственного подразделения, которое занимается производством гербицидов (в том числе, Раундап), а также генетически модифицированных культур. Уже объявлено, что будет продано около 20% этого подразделения.

Моnsantо проиграло войну с “зелеными” за общественное мнение, несмотря на огромные затраты на паблик рилейшнз. Потребители все громче протестуют против ГМ-культур и продуктов, имя Моnsantо вызывает негативные ассоциации. Акции компании на бирже к концу 1999 года упали почти на треть, когда стало ясно, что ГМ-культуры встречают очень сильное сопротивление.

Мonsantо практически признала свое поражение в сельском хозяйстве и намерена сосредоточиться на фармацевтике. Руководители компаний заявили, что имя Pharmacia лучше отражает сущность деятельности новой компании – создание и производство фармацевтических препаратов. Кроме того, они считают, что фармацевтика – наиболее быстро растущая и перспективная область биотехнологической индустрии.

Биотехнологическая индустрия сумела подстраховаться и обеспечить для себя лазейку. Недаром индустрия через “своих” делегатов активно лоббировала выведение из-под действия Протокола генноинженерных фармацевтических препаратов для человека. “Зеленые” неоднократно подчеркивали, что эти ГМО могут нанести столько же, если не больше, вреда окружающей среде и здоровью человека. Тем не менее, генноинженерные фармацевтические препараты не были включены в сферу действия Протокола. По формулировке Протокола эту часть ГМО должны регулировать другие международные соглашения.

Известно, что многие биотехнологические компании (Novartis, например) имеют крупные фармацевтические подразделения, и в кризисной ситауции они готовы перевести свои основные капиталы из сельского хозяйства в фармацевтику.