Когда смотришь или читаешь что-нибудь о Японии, то невольно поражаешься: как такое немалое число людей на ограниченной территории смогли создать весьма процветающее государство. Да еще при этом умудряются сохранять какие-никакие, но уголки живой природы, где дикие птицы и звери находят для себя места проживания. И невольно приходишь к выводу о необычной разумности и экологичности японской нации, способной сотворить такие чудеса.
  Но это до тех пор, пока на глаза не попадаются материалы, созданные защитниками природы всего Тихоокеанского региона. А там... «Японский рынок поглощает 95% всей древесины, вырубаемой в регионе...», «В Японию уходит 2/3 продукции морского промысла...», ну и так далее. То есть, сохраняя свои острова, Япония усиленно разрушает природу окружающих стран. И вот тут японские компании ведут себя так, как и любые другие - американские, европейские или российские, как окупанты в захваченной стране.
  Три десятилетия назад японские лесозаготовители, и в их числе знаменитая «Римбунан Хиджао», пришли в Малайзию, на остров Борнео. Пришли, разумеется, за лесом, которым местные жители, по их мнению, распоряжались крайне неразумно: не рубили, не палили, а просто жили в нем. Действительно, общины аборигенов из принадлежащих им больших участков лесов использовали только крошечные участки под рисовые поля. А много ли этих самых полей может расчистить и использовать община из сотни человек? Охота здесь не развита, так как охотиться попросту не на кого: самое крупное животное на острове - дикая свинья, да и та в последнее время почти вся исчезла.
  Так что, по мнению лесозаготовителей, а вместе с ними и местных чиновников, лес местным жителям был абсолютно не нужен. Но вот беда: сами жители об этом совершенно не догадывались и отдавать свои земли в рубку не собирались. Тогда правительство Малайзии придумало шаг, достойный арсенала самого Остапа Бендера: земли начали изыматься из обращения под предлогом создания государственных природных заказников. А через несколько лет заказник благополучно ликвидируется, и его земли продаются в рубки. Такая вот система.
  Однако сами рубки - это еще полбеды. Лесные тропические системы довольно быстро восстанавливаются. Лет через сорок места, пройденные рубками, вновь можно вырубать, лес вполне успевает вырасти. Опыт некоторых местных общин, занимающихся плантационным лесоводством, доказал рентабельность подобного хозяйства. Однако какая-то умная голова посчитала, что есть способ получить с той же территории прибыль уже через два десятка лет. Причем большую прибыль. Для этого достаточно на месте вырубленного участка леса создать плантации масличных пальм. Поэтому вслед за лесорубами в лес идут бульдозеры. Оставшийся подрост, подлесок уничтожается и на их месте высаживается плантация. Проблема в том, что плантация эта разрушает почвенный покров. Ведь в тропиках образование почвы идет не так, как у нас. Там же нет массового листопада, и перегной образуется постепенно, из тех листьев, которые опадают в течение года. И в то же время почва очень интенсивно «высасывается» бурно развивающейся растительностью. В условиях естественного леса процесс попадания органики в почву и обратно находится в состоянии равновесия. Деревья же на плантациях растут очень разреженно и органических остатков, образуемых ими, явно не хватает для поддержания баланса. Почвы истощаются. Плюс редко стоящие деревья без подлеска не способны противостоять размыванию почв в дождливые периоды. Что бывает в результате исчезновения лесов, эрозии почв, пожалуй, никому объяснять не надо.
  И никого это особенно не волнует. А с чего бы, если крупнейшие государственные чиновники по совместительству являются владельцами лесозаготовительных компаний? В общем, малазийцы с блеском реализовали то, что показано в бессмертном «Спруте», и к чему стремится наше государство: осуществили слияние власти с бизнесом.
  Соответственно, весьма неуютно себя чувствуют те, кто пытается остановить этот беспредел. Лесозаготовительные компании контролируют средства массовой информации, имеют возможность проводить «пиаровские» акции, вроде строительства поселков для жителей тех общин, что пошли у них на поводу, как это делает «Римбунан Хиджао». Экологи же могут только организовывать пикетирования дорог да защищать права местных жителей в судах. Но даже это весьма небезопасное занятие. Потому как особо ретивые природозащитники время от времени пропадают без вести. Тем не менее, «зеленое» движение на острове существует, хоть и представлено всего двумя организациями «Бримас» и «САМ» с весьма небольшим количеством членов.
  Впрочем, местным защитникам природы здорово помогают их коллеги из других стран: «Друзья Земли» из Индонезии, Бирмы, Папуа. Да и самой Японии. Ведь, в отличие от нашей страны, японские «Друзья Земли» могут весьма эффективно воздействовать на компании, использующие природные ресурсы, посредством влияния на конечного потребителя продукции - население. Скажи японцу, что бумага, на которой он пишет, произведена из незаконно заготовленной древесины, так он и покупать ее перестанет. Так что компаниям, работающим с лесом, приходится иметь это в виду.
  Недавно несколько японских природоохранных организаций провели опрос двух десятков крупных компаний, так или иначе использующих лес, заготовленный в Малайзии и Индонезии. Половина опрошенных выказала готовность отказаться от потребления тропического леса, если будет доказано нарушение прав местного населения при его заготовке, что, пожалуй, будет нетрудно сделать. Так что можно ожидать некоторого сокращения вырубок тропических лесов.
  Это, конечно, замечательно. Однако в таком случае возникает вопрос, чем японская промышленность пополнит возникший недостаток древесного сырья. Хотелось бы верить, что не нашим лесом. Хотелось бы, но не получается. Потому как все тот же «Римбунан Хиджао» уже пришел на российский Дальний Восток. Три года назад эта компания начала рубки в Приморском крае.
  Что же ждет Дальний Восток в случае новых масштабных рубок? Причем рубок, резко отличающихся от тех, что были раньше. Ведь сейчас основной потребитель нашего леса - Китай. А ему нужен деловой лес. Есть четкое условие - «экспортное» бревно должно быть не менее 24 сантиметров толщиной. Япония же «съест» любой лес. То, что не пойдет на строительство, сгодится для изготовления бумаги, древесной плиты и тому подобных вещей. Так что рубки пройдут воистину сплошные. Корейские лесозаготовители, работавшие в свое время вдоль БАМа, показали, что это такое. Они оставляли после себя пустыню.
  Результат всего этого окажется трагическим. В первую очередь - для коренных народов. Они, в отличие от аборигенов Борнео, очень сильно зависят от сохранности природной среды. Последние - все-таки земледельцы, и нарушения в лесах касаются их не так сильно. Настоящие последствия сведения джунглей скажутся на них, только когда начнутся нарушения водного режима рек, эрозия почв и тому подобные «прелести». Наши же коренные народности - это охотники. И благополучие их зависит от того, как чувствуют себя популяции промысловых животных. А самочувствие «братьев меньших» целиком и полностью определяется состоянием окружающей среды. Потому вырубка лесов может привести к самым непредсказуемым последствиям, вплоть до полного исчезновения северных народов.
  Их положение сейчас и так не блестяще. Многочисленные эксперименты, проводившиеся над ними в то время, когда у нас существовало «самое развитое государство мира», ничего хорошего не дали. Попытки перевести северян из «каменного века» в «век коммунизма», вроде переселения их в типовые поселки, отрыва от кочевого образа жизни, укрупнения хозяйств, привели к тому, что прирожденные оленеводы и охотники, по сути, потеряли свою культуру. Потом грянули перестройки да реформы и - повальная безработица. Как результат, всеобщее пьянство, самоубийства, несчастные случаи. И всего один шаг до катастрофы. И каждый, самый ничтожный, толчок может эту катастрофу спровоцировать. Истребление же лесов - удар куда как значительный.
  Предотвратить его пока еще можно. Основной механизм сохранения среды обитания коренных народов - создание территорий традиционного природопользования, где были бы запрещены все виды деятельности, отрицательно влияющие на природную среду. Либо, по крайней мере, это отрицательное воздействие компенсировалось заботой компаний - добытчиков природных ресурсов о коренных жителях. Данный механизм в полной мере реализован в США, где многие индейские общины сносно существуют за счет выплат за добычу на их землях полезных ископаемых. Сейчас в нашей области созданием территорий традиционного природопользования занимается Амурское отделение Социально-экологического союза. Но здесь очень многое зависит от позиции местных и областных властей.
  К сожалению, их, похоже, сейчас больше занимают другие проблемы, а не спасение исчезающих народностей. Вообще, сейчас четко чувствуется направленность руководства всех уровней на решение социальных и экономических проблем за счет беспощадной эксплуатации природных ресурсов. Достаточно вспомнить ряд президентских указов, вышедших в последние год-два. Тут и упразднение службы лесного хозяйства, и ликвидация независимой экологической службы, и разрешение на ввоз отработавшего ядерного топлива. Так что государство наше весьма успешно реализует «малайзийский вариант», при котором нет места всяким там коренным народностям, а также тем, кто пытается противостоять государственной политике.
  Следовательно, на помощь власть предержащих особо рассчитывать не приходится. Однако в мире существуют и опробованы отличные рыночные механизмы, способные заставить лесозаготовителя учитывать интересы местного населения. Такие, к примеру, как лесная сертификация по стандартам Лесного Попечительского Совета (FSC). Нынче она проводится во всем мире, а в нашей области только-только делает первые шаги благодаря усилиям все того же АмурСоЭС и Дальневосточного отделения Всемирного Фонда Дикой Природы (WWF). Суть сертификации в том, что предприятие-заготовитель приводит свою деятельность в соответствие с некими глобально признанными стандартами, учитывающими природоохранные потребности, интересы местного населения и еще целый ряд пунктов. После этого компания обследуется независимыми экспертами и, если все в порядке, получает сертификат соответствия. Без такого сертификата в развитых странах лес попросту никто не купит.
  Пожалуй, сертификация остается единственной возможностью спасти наши леса и защитить тех, кто непосредственно связан с ними. И если мы не используем этот шанс, то очень скоро Россия может превратиться в великую Лесосеку крошечной Японии.

  Юрий Гафаров,
  пресс-центр АмурСоЭС , г. Благовещенск