На главную страницу кампании
в защиту Беловежской пущи

Беловежскую пущу убили, ее еще убивают, скоро она будет процветать - такие разные мнения насчет сегодняшней ситуации в знаменитом заповеднике высказывают имеющие к нему непосредственное отношение люди.
Беловежская пуща на своем веку пережила многое - царские охоты, сплошные рубки, неумных начальников и машеровскую мелиорацию. Но сможет ли она пережить нынешних временщиков, высекающих вековые сосны под предлогом санитарных рубок, закрывающих глаза на предостережения ученых в надежде получить выгоду. А биологи утверждают: еще немного - и пуща станет рядовым лесом, не способным кормить такое количество животных и птиц, как сегодня. И белорусские зубры будут жить только в зоопарках…

Мы привыкли гордиться этим заповедником. Тут представлено огромное количество видов животных и растений Беларуси, из них около двухсот занесено в Красную книгу. Тут живут на воле зубры - символ страны. Приезжие ученые не перестают удивляться, как можно было сохранить в центре Европы такой лес. Наши биологи утверждают, что "виновато" равнодушие. Именно оно не дало вырубить пущу, как это произошло на территории Польши. Оно позволило просуществовать заповеднику до ХХІ века. Но теперь равнодушие сменилось интересом. К сожалению, не научным, а промышленным.

По сути

Вкратце ситуацию можно описать так. Полгода назад в пуще появился новый руководитель - Николай Бамбиза. Около десяти лет он возглавлял Припятский заповедник, где развернул кипучую хозяйственную деятельность, затронувшую уникальное в масштабах планеты природное явление - пойменные дубы. Их древесина шла на паркет, который продавали по дешевке, но за валюту.

В январе 2000 года в "Лесном бюллетене" была напечатана анонимная статья "Западный вектор политики Лукашенко", рассказывающая об этом обстоятельстве. "Над уникальными заповедниками страны нависла угроза уничтожения - сюда пришли хозяйствовать варвары. Они расценивают парки лишь как средство для наполнения теневых счетов", - так была охарактеризована "хозяйственность" Бамбизы. При нем на территории заповедника был образован агропромышленный комплекс, сокращен почти вдвое штат научных сотрудников. Зато управление делами президента, в ведение которого отданы все национальные парки, стало получать стабильную прибыль в валюте.

Теперь схема отлажена и ее начали внедрять в Беловежской пуще. Кто же, как не Бамбиза, может это сделать? При его назначении представителем управления делами президента было прямо сказано, что выбрали лесопромышленника. И это "высокое звание" Бамбиза постарался сразу же оправдать: в пуще началась рубка леса в семи кварталах на площади 50 гектаров. Предлогом стала эпидемия жука-короеда. После того как пущанцы выступили против рубок, начались массовые увольнения, а зарплаты стали уменьшаться - со 100 тысяч весной до 40-50 тысяч рублей сегодня.

Нынешнего руководителя парка жители Каменюков - административного центра пущи - не любят еще и потому, что он нанимает для работы чужих- припятских лесорубов, украинских строителей. Причем украинцы хвастают, что платят им по 700 долларов и, как утверждают уволенные экономисты, без ведомости. Тут уверены, что часть этих денег кто-то кладет себе в карман. Недовольство вызвало и объясненное нехваткой финансов распоряжение об отмене автобуса для рабочих, отвозившего их на завод. В то же время сам директор домой ездит за 60 километров на джипе.

Как считают сотрудники заповедника, следствием "новой жизни" может стать отзыв диплома Совета Европы, полученного парком в 1997 году. Но, похоже, директора это не смущает. Он собрал в пуще свою команду, с которой работал в Припятском заповеднике, и продолжает давить на местных жителей. По крайней мере, именно так воспринимают сегодняшнее положение пущанцы.

Паркет вместо науки

В этой ситуации молчать невозможно. И одним из наиболее "громко" возмутившихся стал бывший заместитель директора по научно-исследовательской работе кандидат биологических наук Георгий Козулько, который был уволен "в связи с окончанием контракта". В настоящее время он безработный специалист с отличным знанием английского языка и компьютера.

"В Европе сегодня хотят восстановить дикую природу, и готовы вкладывать деньги в нашу пущу. В польской части заповедника, например, осуществляла проект одна датская организация. Мы вели переговоры с ее представителями, и они готовы были выделить деньги на развитие туризма и экологического образования при условии сохранности пущи. Но вряд ли теперь это получится", - рассказывает Георгий Козулько. Скорее всего, не состоится и проект по созданию в пуще трансграничного биосферного заповедника, в рамках которого предполагалась совместная работа ученых.

"Можно смотреть на пущу, как на будущий паркет, можно - как на легкие планеты. И я не против деревопереработки, но не в таком виде. Позиция поляков тоже крайне негативная", - утверждает Георгий Алексеевич. Учитывая это, надеяться на совместные проекты не приходится.

У наших соседей совсем другое отношение к науке. Сегодня в польской пуще находится крупнейший природоохранный центр Европы: тут работают академики, профессора, действует филиал Академии наук Республики Польша. Когда же приехал в Каменюки Бамбиза, то очень удивился, что в научном отделе работает 22 человека, мол, "зачем так много". Теперь в отделе ждут увольнений. Скептически оценивает перспективы научной работы и Козулько: "Я думаю, что ему настоящая наука сегодня не нужна. Достаточно такой, которая будет обосновывать его хозяйственную деятельность, противоречащую экологии".

Сегодня, по мнению ученого, новый директор формирует команду, которая будет воплощать его замыслы. А леса, по приблизительным оценкам, хватит заводу лет на 30. Потом останется голое место. "я не согласен с проводимой политикой именно потому, что в лесе стали видеть только древесину. А ведь это часть экологической системы, нарушить которую очень легко, а восстановить невозможно, - утверждает Георгий Алексеевич. - Да, от короеда пострадали большие участки леса и их вырубка оправданна. Другое дело, почему это произошло. Ведь это следствие той практики примитивного подхода к решению сложных проблем, что велась тут последние десятилетия". Теперь в пуще собрались рубить даже пробные участки - эталон, показывающий все изменения, что происходят в лесу. Им по полвека, и сегодня это золотой фонд пущи. А завтра - доски.

Еще одна из причин сегодняшних проблем в заповеднике - ее закрытость. В национальных парках за рубежом любые вопросы решаются открыто, с привлечением общественности. У нас же приказ принимается в кулуарах и так же тайно исполняется. Вот и летом, когда началась вырубка живого леса, это не обсуждалось с учеными. А чтобы ее скрыть, даже ограничили доступ туристов.

Серьезная проблема для парка - отсутствие перспективных планов и программ развития. "У нас все делается без расчетов и обоснований. И получается следующее: авантюризм, бескультурье руководства тянет за собой неумение решать вопросы, которое вызывает нежелание их решать. В результате проблемы скрываются и создается видимость благополучия", - описывает механизм работы пущанской администрации Козулько.

Недавно вдоль вольеров с животными была построена деревянная ограда, предназначенная для "санкционированного" прохода туристов. На основании чего решили, что это принесет доход, неизвестно, но затратили на постройку явно немалые деньги. Отсутствие бизнес-планов уже привело к тому, что деревообрабатывающий цех не приносит прибыли. "Когда в 1996 году началось массовое усыхание ельника, руководство решило, что мы ходим по золоту, что тут огромная сырьевая база. Но пока сделали цех, вспышка эпидемии короеда прошла. Можно считать, Бамбизе повезло, что началась новая вспышка. Но на год-два дерева хватит, а дальше что?"

Сегодня в пуще даже не кризис, а коллапс. Из-за неуплаты за электроэнергию даже останавливалась работа завода. Зарплата у местных жителей вдвое. Приезжим же лесорубам платят в 4 раза больше. Законодательство нарушается постоянно. К новому руководству тут относятся как к временщикам, которые загоняют себя в тупик, а потом ищут виноватых. В результате более сотни уволенных. Вместо одного.

Один против всех?

После разговора с Георгием Козулько я направилась к директору парка Николаю Бамбизе, чтобы узнать его мнение насчет нынешней ситуации в пуще. Несмотря на явную занятость, Николай Николаевич согласился ответить на мои вопросы. Держа в руках бумаги на увольнение двух работников, он назвал мне точную цифру уволенных - 127 человек. По его словам, 30 из них были замечены в пьянстве на рабочем месте. "Я все прощаю по жизни и по работе, но там, где производство, там места пьянству нет", - пояснил директор. Еще 48 человек уволились по собственному желанию. "Ну не нравится им доски на заводе перекладывать. А у кого контракты закончились. Я не какой-то там террорист, что всех выгоняю, я навожу элементарный порядок. А 49 человек были уволены еще до моего появления. Так что практически мною уволены 30 человек", - резюмировал Бамбиза.

Ситуация с уменьшением зарплат объяснялась также просто: прибыли не хватает на выплату, ведь пока завод на себя не зарабатывает. А для того чтобы "определиться", с 1 декабря будут, по словам директора, введены должности экономиста, бухгалтера, "свое начальство, свое сырье". То есть завод перейдет на хозрасчет. То же Бамбиза планирует сделать в отношении туризма и торговли.

Вопрос о заборе директор воспринял с удивлением: "Огораживается во всем мире так. Должен быть учет посетителей. Там будет сидеть контролер, продаваться билеты. Ведь содержание вольеров стоит больших денег. А билетик в 300 рублей - это как пожертвование. Так что страху тут большого нет". В чем родство пожертвования и получения прибыли, Бамбиза не объяснил.

Проект же трансграничного биосферного заповедника глава парка воспринимает лишь как источник доходов. Оказалось, что он уже много раз беседовал на эту тему с поляками и комментирует это так: "У нас в 10 раз больше территория заповедника и мы не согласны с тем, что турист приедет из Польши к нам на день, а питаться и жить будет там". Вот и все, что осталось от "научного взаимодействия".

Задаю вопрос, интересующий всех местных жителей: почему для строительных работ были наняты украинцы, да еще с такой оплатой? Выяснилось, что "по самой простой причине": эти люди работают быстро, причем, и день, и ночь. Если бы своими силами делали, это было бы очень долго, "а времени у нас нет". "То, что наши делают за год, они делают за месяц", - утверждает человек, который даже не попробовал сотрудничать с "нашими". Этой "украинской" особенностью объясняется и высокая зарплата.

Что касается работы завода, то "так исторически сложилось, что цех тут давно действует". И "не Бамбиза его сделал". "Будем зарабатывать деньги, потому что на сегодняшний день бюджетных ассигнований явно маловато. Достаточно только для лесной охраны и научного отдела", - уточнять же сумму директор отказался.

А вот прогнозы пущанцев о свертывании научных программ Бамбиза опроверг. С наукой он собирается "дружить": "Будет целенаправленная, по конкретной тематике работа. Не то, что пуща, пуща… Гидрологи, биологи будут работать. Все, в ком нуждается пуща".

Пущу - экологам

Под впечатлением последних слов директора Беловежского заповедника я направилась к одному из старейших ученых. В деревне мне сказали, что он пишет книгу о пуще, которой отдал 50 лет жизни.

Владимир Афанасьевич Дацкевич, ученый-орнитолог, был настроен скептически, с порога попросив меня не воспринимать "мышиную возню" вокруг пущи как достойную внимания. То, что он рассказал мне за полтора часа беседы, было настолько неожиданным и даже сенсационным, что о "возне" действительно можно забыть.

По словам Владимира Афанасьевича, пуща никогда заповедником не была. Официальная история ее выдумана, а подлинная выглядит совсем по-другому. В 20-е годы польские ученые отвоевали у администрации местного лесного хозяйства часть территории под заповедник, и только в середине 30-х она получила такой статус. Но статус никогда не соответствовал действительности. Пущу рубили всегда, только немцы во время войны делали это щадяще.

Теперь поляки отвоевали угодья у лесопромышленников. Они привлекали общественность, популярных артистов, устраивали демонстрации перед Домом правительства и добились расширения парка. А у нас все наоборот. Заповедные клочки земли - это просто ненужные промышленникам участки леса. Туда или добраться трудно, или качество древесины не подходит.

"Все лживо и неправильно было и тогда, и теперь. Тысячи людей привлекались для вырубки леса, - вспоминает Дацкевич. - Но нельзя рубить и сохранять пущу одновременно". После войны сюда приехали видные ученые из России. Все было прекрасно, проводились мониторинги, исследования. Но почти не было публикаций о пуще, не было архива фотографий и научных работ. Затем началась лысенковщина, последствия которой и сейчас дают о себе знать. И то, что произошло с нашей Академией наук, - тому яркий пример.

"Наука деградировала. По сути дела, науки в пуще теперь нет. А лесопромышленники как работали, так и работают. Единственное, что изменилось - экология, - и Владимир Афанасьевич приводит в качестве примера осушение белорусских болот. - Эта "мелиорация" сильно сказалась на пуще, ведь осушили половину Беларуси. Сначала стала сохнуть ель, а теперь сосна, дуб. И сейчас санитарные рубки можно оправдывать тем, что действительно много сухостоя".

Единственный выход из сложившейся ситуации ученый видит в немедленном разделении науки и хозяйственной деятельности. Нужно отдать пущу в руки экологов. Однако для этого необходимо принять волевое решение. Но кто на это пойдет? Таких людей Дацкевич не знает…

По его искреннему убеждению, придумали национальный парк сами лесохозяйственники. Они прижились в наших заповедниках и даже получают международные дипломы. Но все это липа, потому что давать их не за что. Ведь лес, который тут рубят, человечество уже никогда не вырастит. А наши ученые только помогли промышленникам, позволив рубки.

"Утверждение, что пуща - богатейший мир животных, тоже не соответствует действительности. Местные виды давно исчезли. А то, что здесь живет, - это не аборигены. Зубры - и те зоопарковые, с примесью кавказской крови. Они не смогли даже приспособиться к пуще. Дикий кабан тоже испорчен. Фактически это метисы, скрещенные с домашней свиньей. Если их не подкармливать, они самостоятельно не выживут", - констатирует Дацкевич.

Самое страшное, что пуща в процесс катастрофы уже вписалась, и если ничего не изменится, то она исчезнет. Да и, по сути дела, ее уже нет. Владимир Афанасьевич уверен, что видел остатки прелести Беловежской пущи, пока она не погибла. И полагаться на ученых нет повода: "Я больше надеюсь на журналистов, на молодежь, которые могут всколыхнуть общество. Задача их - сохранить остатки пущи, законсервировать их. Ведь для нее каждый год дорог, а никаких изменений не предвидится. А эти разборки, что сейчас идут в администрации, только способствуют развалу пущи".

И как о печальном примере нашего хозяйствования на родной земле Дацкевич рассказывает о судьбе Полесья - края, который мы так и не узнали: вырубили, иссушили, перекопали, а когда хватились, остались клочки от прежней красоты. Недавно биологи обнаружили тут даже венерин башмачок и болотную черепаху - экзоты, которых почти не осталось на планете. Разработали проект по спасению этих видов с участием европейцев, но… в прошлом году все сожгли летние пожары…

P.S. Сегодня от рук человека гибнет Беловежская пуща, но у нас есть еще шанс ее спасти. О том, как в этом самом заповеднике десять лет назад погиб Советский Союз мы расскажем в следующих номерах газеты.

Ирина БУРНОСЕНКО, "День"