
О нас \| История и Успехи \| Миссия \| Манифест

Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС

Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС

На главную страницу кампании
в защиту Беловежской пущи

В БЕЛОВЕЖСКОЙ ПУЩЕ ХОЗЯЙНИЧАЮТ "ТАЛИБЫ"

Так уроженцы этих мест называют рабочих-временщиков, нанятых дирекцией пилить живой заповедный лес, который сами местные жители пилить отказываются

Беловежская пуща -- это талисман Беларуси, выстраданная слеза народа. Она -- как судьба белорусов. Пущу секли и рубили те, кто захватывал ее территорию. Но, как и белорусский народ, она выстояла. Ее не смогли уничтожить оккупанты, но можем уничтожить сегодня мы сами. Хотя во всем мире подобные экотерритории находятся в ведомстве природоохранных департаментов или министерств. Национальный парк “Беловежская пуща” находится в подчинении Управления делами президента, поэтому автоматически территория парка -- это запретная зона, табу для всех контролеров.

Вначале анекдот-трагедия: “Житель Каменюк заблудился в Беловежской пуще”. Анекдотичность в том, что этого не может быть никогда. Это равнозначно тому, если бы Маугли заблудился в джунглях.

Тогда в чем трагедия? Это было на самом деле! Человек, выросший в Каменюках -- “столице” Беловежской пущи и проработавший в ней около 20 лет, заблудился в родных местах. За последние полтора года Национальный парк преобразился до неузнаваемости, причем такими быстрыми темпами, что работающие в нем еле узнают окружающий их лес детства, отрочества и взрослой жизни. Из него исчезла “вековая печаль”, и он превратился в кубометры лежащих на каждом шагу дров.

В кабинетах дирекции Пущи меня назвали идиотом
Я сижу в приемной нынешнего генерального директора Беловежской пущи Николая Николаевича Бамбизы. До этого звонил целую неделю в приемную, а секретарь отвечала: нет его, нет его, нет его... Ожидание абстрактного директора было настолько угнетающим, что я пошел по кабинетам пущанских сотрудников.

-- Скажите, -- спросил главного бухгалтера, -- Национальный парк по-прежнему дотируется из бюджета или покрывает все свои расходы от производственной деятельности?

Меня не слышали.

-- Але-е-е, погашаются ли денежные и товарные кредиты за немецкую лесопилку?

Женщина подняла голову, в одном уголке губ застрял усталый вопрос: “Ты идиот?”

-- Может, назовете хоть одну цифру...
-- Только с разрешения директора, -- подчеркивая каждое слово, заговорила женщина.

Ухожу и открываю двери лесного отдела, который отвечает за сохранность основного богатства Национального парка -- леса. Удивительно, но сидящие в кабинете меня уже ждали. Натянутость заставила моментально вспомнить рассказ старожила Каменюков, который поведал, что за два (!) сломанных дерева, которые пришлось спилить, тогдашнего директора вызывали в ЦК.

-- Это правда, что в пуще ведутся сплошные санитарные рубки? -- спросил в лоб, как в ЦК.
- Видите ли, дерево, привыкшее жить в окружении других деревьев, оставшись одно, падает. Пилим...

НАША СПРАВКА**
Николай Бамбиза был назначен генеральным директором Национального парка “Беловежская пуща” в мае 2001 года. В официальных кругах был известен больше как хозяйственник, а не лесовод. Поэтому на него возлагалась миссия в кратчайшие сроки погасить кредит парка в 1,5 миллиона долларов за приобретение в Германии б/у лесопилки. Белорусским “зеленым” знаком по скандальным публикациям в связи с вырубкой уникальных припятских пойменных дубрав в бытность его директором Припятского национального парка.

Пять бед Беловежской пущи

Беда первая. Лесопилка
Ее закупили в 1998 году в Германии. Для этого был взят огромный рублевый и валютный кредит -- более 1,5 миллиона долларов в эквиваленте. Пилорама “ела” только свежеспиленную древесину, на сухой она постоянно ломала зубы. Чтобы прокормить пилораму и возвращать кредит, пришлось рубить живой лес. Абсурдным было даже соседство этих слов: “пилорама” и “Беловежская пуща”.

Беда вторая. Жук-короед
Он поедает луб -- нежный слой между корой и древесиной. Дерево вроде зеленое еще, но уже мертвое. И деревья рубят. После этого отдельные участки Беловежской пущи превращаются в кадры из фильмов ужасов. Но весь фокус в том, что короед не точит сосну, дуб, березу, ольху, осину, а они рубятся подчистую заодно с засохшими елями под вывеской борьбы с вредителем.

Беда третья. Ураган
В феврале 2002 года над пущей пронесся страшный ураган, повалив столетние деревья, как спички, на 180 гектарах. В зоне урагана падали не все деревья. Некоторые устояли. По законам пущи, они должны оставаться, как есть, и дать жизнь другим деревьям. Но их пилят -- генетически наиболее ценные деревья, элитные, старовозрастные ели-великаны, могучие дубы и двухсотлетние сосны. Прикрываясь природной стихией, ломаную линию, по которой шел ураган, начали “выпрямлять”, а где-то и самовольно расширять границы бедствия. Под это “выпрямление” попали десятки гектаров абсолютно здорового леса.

Беда четвертая. Лесоповал
Вокруг, куда ни взгляни, штабеля невывезенного леса. Они гниют по всему Национальному парку, и потому их поразил грибок, который ежедневно подтачивает ценность уникальной древесины красноватого оттенка. Такой не встречается ни у одной сосны мира, кроме беловежской. К тому же это пункты подкормки жука-топографа. Если на 5 июля 2001 года в лесу оставались невывезенными 1019 кубометров метров древесины, то на 1 января 2002 года ее запас составил 15608 кубометров. Сегодня в лесу скопилось до 80 тысяч кубов (!).

Беда пятая. Потеря памяти
Статус Национального парка обязывает ученых вести постоянное наблюдение за естественными процессами, происходящими в пуще. Для этого в разных уголках созданы ППП -- постоянные пробные площади. Они -- эталоны Беловежской пущи, неприкосновенные участки, на которых запрещено собирать даже грибы и ягоды. Все деревья на них пронумерованы, это территория науки. Здесь ученые анализируют, как умирают деревья и как они возрождаются. Здесь нет искусственных посадок, все деревья разновозрастные. Не трогается даже травинка, не говоря уже о гниющем дереве, оно потом превратится в гумус. Сегодня эти площади уничтожаются. Сосны, появившиеся на свет еще в Отечественную войну 1812 года, падают наземь, спиленные сознательно в 2003-м.

А в Пуще идиотом себя я почувствовал
-- Можно мне, туристу, сейчас поехать в пущу?
-- Нет. Сначала надо найти машину, это займет часа два. Вам надо найти еще троих попутчиков или оплатить все самому за пассажиро-комплект. Умножьте 8 тысяч на 4. Поедете?
-- А на своей машине?
-- Зимой в качестве исключения, но надо найти экскурсовода, а летом нельзя. Туристы съезжают с туристических троп.
-- И видят беспредел?
--- ...
-- Количество туристов увеличилось в прошедшем году?
-- Уменьшилось на 3 тысячи человек. Но это результат не нашей плохой работы, а бедности страны.

Уговорил каменюковского жителя, и мы на велосипедах отправились в пущу. А до этого он приказал мне переодеться, мол, моя яркая куртка сразу выдаст чужака. Пришлось облачиться в рабочую одежду лесоруба. Ехал без разрешения на проезд на территорию, потому что его бы мне никто не дал после только что состоявшегося “приема”. Меня успокаивало лишь то, что моим попутчиком был житель Каменюков и ему дозволено бывать на заповедной территории.

Мы проехали мимо пограничного пункта, нас видели, нас никто не остановил, мы следовали по туристическому маршруту.
-- Смотри,-- остановил меня попутчик.

Я поднял голову от снежной колеи. Внезапно открывшаяся картина была фантастической. Запах спиленных деревьев проникал даже в мои прокуренные ноздри, сосны еще кровоточили жизнью. И мы пошли. Пошли по телам спиленных деревьев к самому горизонту. Они были еще живы, и хотелось плакать. Спилены там, где ни одно (!) дерево не должно быть спилено. А в это время мимо нас проехал директорский джип. За рулем был Николай Николаевич.

-- Куда это он? -- спросил.
-- За лесорубами, может быть.
-- Первый раз вижу, чтобы сам директор отвозил рабочих домой.
-- Так ведь это необычные лесорубы. Местные жители назвали их “талибами”.
-- Популярнее можешь?
-- Они приезжие, временщики, местные ни за что бы не пилили живой лес. Этим все до лампочки.

И вот тут сработала интуиция, по спине пробежал холодок. Мы посмотрели в глаза друг другу и одновременно почувствовали опасность.

- Тебя директор знает в лицо?
-- Настолько, что не может глядеть.

Но было поздно: нас зажимали на дороге два “уазика”. С одного на ходу выскочили пограничники с криком “стоять!” и наставили на нас дула автоматов. С другого вышел начальник охраны пущи. Все стало на свои места: Николай Николаевич по рации поднял на ноги всех. Ему было что скрывать, но он опоздал. В кармане лежал фотоаппарат с десятками кадров.

К пилораме я уже подкрадывался, потому что весть обо мне разнеслась по всей пуще великой.
-- Сколько же всего тут, -- проговорил подошедшему мужику.
-- Да и никто не ответит, сколько. Горы, нет уже места для складирования, -- ответил.

Да ведь вот еще что интересно. Оказывается, что не вся сосна, дуб, спиленные дровосеками, попадают на пущанскую пилораму. В сторонке от нее находится другая пилорама, принадлежащая частному предпринимателю из Польши. Вот туда и сворачивают машины с наиболее ценной древесиной. Никто толком не знает, по какой цене беловежская красная сосна туда загоняется. Красное дерево, на чей счет оно поступает?

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Пуще угрожает не жук-топограф, а короед двуногий, не признающий законов науки, не знающий законов экологии. На хрупкую в своем равновесии территорию пришел деревообрабатывающий комплекс с ясными для всех целями, не признающий идей Национального парка и биосферного заповедника. Каждый день уничтожается святыня Беларуси и Мирового Наследия и превращается в Зону. В последнее время президент все чаще приезжает в пущу. Могу понять, что ему показывают не все.

Пока не поздно, сюда надо направить ученых-лесоводов, которые бы дали объективную оценку творящемуся беспределу. Было бы нелишним заглянуть сюда и парламентариям: пусть увидят, как рубится под корень богатство страны. Если не поможет и это, то вся надежда на привлечение внимания к проблемам пущи всех международных экологических организаций, и в первую очередь ЮНЕСКО и Совета Европы.

Пусть этот материал будет одним из содокладов на заседании комиссии по вопросу выполнения европейскими заповедниками и парками рекомендаций Диплома Совета Европы, которым награждена и Беловежская пуща. Оно состоится в конце января в Отделе природного и культурного наследия.

Александр ХИЛИМОН
"Комсомольская правда в Беларуси"