
О нас \| История и Успехи \| Миссия \| Манифест

Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС

Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС

На главную страницу кампании
в защиту Беловежской пущи

Чьи в лесу шишки?

Корреспондент "БДГ" попытался выяснить, кто хозяйничает в Беловежской пуще: короеды, экологи или экономисты
Марина ЗАГОРСКАЯ

29 января состоялась пресс-экспедиция в Беловежскую пущу. Состав ее был весьма представителен: белорусские и польские ученые, лидеры общественных организаций и несколько десятков журналистов -- всего более полусотни человек. Администрация национального парка сделала этот гостеприимный жест, чтобы раз и навсегда опровергнуть информацию о том, что на охраняемой территории ведется промышленная рубка леса. Посещение нескольких кварталов пущи по предложенному администрацией маршруту и разговоры со специалистами оставили у корреспондента "БДГ" удручающее впечатление. Пуща действительно в опасности.

По-хозяйски

Местные жители, с которыми удалось побеседовать на лесозаводе и по телефону накануне поездки, утверждали, что в выходные дни пуща шумела -- к приезду экспедиции по маршруту следования готовили "декорации". Лесовозы один за другим вывозили древесину на завод. А то, что вывезти не успели, перетаскивали вглубь леса. Одновременно сжигали ветки порубочных остатков, и даже пни (особо заметные с дороги) прикрывали. Накануне издали приказ по нацпарку, который запрещал передвижение по пуще работников на личном автотранспорте, якобы для того, чтобы никто случайно не смог попасться на глаза журналистам и рассказать правду.

Тем не менее перед нашими глазами предстала довольно-таки неприглядная картина. Такое не в каждом лесхозе увидишь: на некоторых участках по обе стороны дороги -- складированные бревна, поваленные деревья, пни, костры и оранжевые каски рабочих с бензопилами. Сопровождающие предупредили заранее, что маршрут следования экспедиции проложен по кварталам пущи, пострадавшим от прошлогодних буреломов и нашествия короеда-типографа. Жук, по словам работников пущи, поразил примерно 20% территории заповедного леса. И может "захватить в плен" все 100%, если не проводить в спешном порядке сплошные санитарные вырубки.
-- Незаконных промышленных вырубок, я считаю, да так оно и есть, на территории Беловежской пущи не осуществляется, -- отрицает обвинения в свой адрес генеральный директор Национального парка "Беловежская пуща" Николай Бамбиза.
По его собственному признанию, в газетных публикациях, появившихся в последнее время, его раздражает все. Неудивительно: во многих статьях превалирует точка зрения экологов на проблемы пущи. А Николай Бамбиза – хозяйственник до мозга костей. И пущу он стремится привести в порядок по-хозяйски – негоже, когда лес, который может приносить прибыль, пропадает на корню.
– Пуща, как и любая другая хозяйствующая структура в республике, имеет право заниматься хозяйственной деятельностью, -- считает Николай Бамбиза. -- Когда покупали лесопилку, никто не собирался пущу рубить.

Другое дело, что стоила немецкая лесопилка недешево. К тому же оказалось, что обрабатывать с ее помощью сухостой гораздо сложнее, чем "живые" деревья. А с долгами нужно было рассчитываться. Тем не менее, по словам Николая Бамбизы, в прошлом году за лесопилку расплатились полностью.
-- Деньгами, -- подчеркивает Бамбиза, -- а не лесом. Объем переработки древесины составил 50 тысяч кубометров в год.
-- А какова общая прибыль Нацпарка за прошлый год?
-- Около 3 миллиардов 700 миллионов рублей.
-- И сколько из них получено от деревообработки?
-- 1 миллиард.
-- А остальные?
-- От торговли, туризма и охоты. 300 тысяч евро дохода принес туризм, 200 тысяч евро – охота.
-- Каков выход продукции, полученной из деревьев, пораженных короедом?
-- 20 процентов, но этого достаточно, чтобы заработать. На бюджетные средства не проживешь.
-- От чего зависит объем выпущенной лесозаводом продукции?
-- От квалифицированного персонала. Лесопилка работает 3-4 года. За это время люди не успели еще приобрести должной квалификации.
-- Не оттого ли, что велика текучесть кадров? Вы же не берете на работу местных жителей, а нанимаете "талибов"…
-- Это граждане нашей страны. Они работают бесподобно. Поверьте мне, лучше, чем местные.
-- А где же жители деревни Каменюки работают?
-- Кто где: кто ворует, кто торгует. Я их повыгонял в прошлом году. 160 человек. За пьянку.

"Талиб", работающий на лесопилке, не стал называть свою фамилию: "Хотите, чтобы потом меня выгнали?" Но сказал, что приехал из Гомельской области, зарабатывает 250 тысяч в месяц, этим доволен и готов трудиться в две смены и без выходных.
-- Местному больше негде найти работу, -- утверждает тоже не пожелавший назвать свое имя рабочий из деревни. -- Разве что в колхозе. Приезжих больше уважают. Им и зарплату больше дают.

"Живой" лес, как утверждает гендиректор Беловежской пущи, пускают на древесину только в Шерешевском лесхозе – это не заповедная зона.
Одной из основных проблем руководство считает старение пущи и связанные с этим увеличение сухостоя и ее захламление в результате ветровалов и буреломов.
-- Картина неприглядная, -- заместитель директора по науке Анна Денгубенко показывает на завалы, появившиеся 27 февраля прошлого года. Ураганный порыв начался в пять часов вечера, длился не дольше пяти минут и погубил почти 181 га леса. Ветер выворачивал деревья с корнями или переламывал как спички. К счастью, стадо зубров, которое паслось как раз в этом квадрате, буквально за полчаса до урагана, повинуясь природному инстинкту, строем отправилось в чистое поле. Впрочем, под завалами не обнаружили и ни одного другого животного.
-- Площади, пострадавшие от второго, июльского, бурелома, мы измерить не могли: "пятна" встречались по всему лесу, -- говорит Анна Денгубенко. – Многие деревья уже после того валились даже от легких порывов ветра. Мы спешим побыстрее все это убрать, засадить сосной и дубом, выращенными из генетически пущанских семян в питомнике, чтобы лес поднимался быстрее.

Кругом враги

Заместитель управляющего делами президента Беларуси Галина Волчуга считает, что причина плачевного положения Беловежской пущи – широкое распространение короеда-типографа. Специалисты 6 лет дискутировали, стоит ли вырубать пораженные им деревья. Именно это, по ее мнению, и привело к "трагическим последствиям".
Тема главного врага пущи – короеда-типографа в высказываниях руководства звучала так часто, что захотелось увидеть жука "в лицо". Он зимует в лесной подстилке, вылетая на "охоту" только весной. Но энтомологи говорят, что и под корой деревьев найти зимой жука можно. Увы, ни на одном из участков во время нашей экспедиции обнаружить следы короеда даже с помощью опытного специалиста не удалось. Даже в "абсолютке" – зоне, где запрещено любое воздействие человека на природу. Кстати, бывший сотрудник пущи Вячеслав Семаков сообщил, что участники нашей экспедиции стали первыми туристами за последние 10 лет, которым разрешили побывать в "абсолютке", ставшей в 1993 году мировым наследием. На белорусской территории часть заповедника, которая входит в мировое наследие, составляет около 5 тыс. га. Вообще же 17,9% территории пущи -- абсолютно-заповедная зона.
На нынешнюю зимовку, как подсчитали сотрудники Нацпарка, в пуще ушло 15-32 млн жуков на 1 га. С ними нельзя бороться химическими методами. В нацпарках это запрещено. Во-вторых, вместе с жуками пришлось бы убивать и деревья. Анна Денгубенко сообщила, что естественные враги в этом деле тоже не помощники: "Из всех методов годен только радикальный. Мы выбираем пораженные деревья и увозим их из пущи, чтобы лишить жуков пищи. Сделать это нужно до конца мая".
Вспышка размножения короеда-типографа в Беловежской пуще произошла в июне 2001 года. Коварный враг темно-коричневого цвета и длиной всего 5 мм атаковал могучие ели высотой до 45 метров. Впрочем, биологи утверждают, что в естественных условиях жук -- санитар леса. Он заселяет только ослабленные (возрастом, измененным гидрологическим режимом, погодными условиями) деревья, ускоряя их гибель. Здоровые ели успешно захоранивают короедов-типографов, заливая их смолой в отверстиях, которые жуки сами и пробуравливают. Больные – не могут. Личинки короеда питаются корой “родного” дерева. С этим жуком связана жизнь многих других организмов. Да и гибель старой ели – процесс естественный. Просто в природе он происходит гораздо медленнее, чем хотелось бы человеку. Высохшая ель может простоять до сотни лет. Она станет жилищем для дятлов и сов. Упавшее дерево еще несколько десятков лет служат приютом для разных видов насекомых и растений. А когда остатки ели перегнивают – на этом месте вырастает новый лес.
Экологи считают, что сплошные санитарные рубки на охраняемых территориях имеют только один положительный эффект – экономический. Они позволяют использовать всю древесину. Но это побуждает короеда искать источники корма на соседних участках. Лучше чтобы вспышка затухала естественно. Правда, возможно такое только в абсолютно заповедных зонах.
Николай Бамбиза говорит, что на польской территории с короедом-типографом борются "точно также, только еще жестче", ежедневно обследуя каждое дерево и уничтожая не только сухостой, но и вновь заселенные ели. Правда, на польской территории еловых лесов меньше, а у нас они занимают 14% территории пущи. Бывший директор Беловежского национального парка (Польша), коренной пущанец Чеслав Околув полагает, что белорусы упустили время. Сейчас, по сведениям Николая Бамбизы, на борьбу с короедом нужно 500-700 млн рублей. С точки зрения экологов, выход один – расширять заповедную зону. Пока же намечено лишь расширение зоны хозяйственной. Так решил президент, который, пролетая на вертолете над пущей, обратил внимание на ее мозаичность. Сейчас в местных органах власти находится на согласовании проект о передаче в состав нацпарка еще более 3 тыс. га земель, лесных, сесльскохозяйственных угодий. "Это позволит увеличить количество рабочих мест и заработать деньги за счет деревообработки, охоты, туризма", -- сообщил на итоговой пресс-конференции Николай Бамбиза.
За прошлый год пущу посетили около 55 тыс. туристов и 100 охотников. В нацпарке работают 1180 человек, а в научном отделе -- всего 19 ставок. Получается, хозяйственная деятельность вытесняет научно-исследовательскую.

P. S. "БДГ" собирается и дальше отслеживать ситуацию в Беловежской пуще, потому что во время пресс-экспедиции корреспондент нашей газеты получила ответы не на все вопросы.

Марина ЗАГОРСКАЯ

Статья опубликована в газете "Белорусская деловая газета",
N 13, 3 февраля 2003 года.