На главную страницу кампании
в защиту Беловежской пущи

В истории Беловежской пущи были свои "черные даты", когда природные ресурсы эксплуатировались такими методами и в таких количествах, что возникала угроза уничтожения этого уникального лесного комплекса. В ХХ веке к таким датам относятся события во время немецкой оккупации в период первой мировой войны, когда было построено 4 лесозавода, проложено около 300 км узкоколеечных железнодорожных путей и вывезено в Германию за 2 года 4,5 млн. кубометров отличной древесины.

Начало третьего тысячелетия также ознаменовалось "черной датой", когда администрация национального парка "Беловежская пуща" во главе с генеральным директором Николаем Бамбизой под видом борьбы с короедом попыталась организовать в природной управляемой зоне со специальным режимом охраны сплошные санитарные вырубки живого леса, чего в послевоенной истории в белорусской части Беловежской пущи никогда не было.

Беда одна не ходит

В 2001 г. началась новая волна массового размножения короеда-типографа, поразившего еловые леса не только в Беларуси, но и в России, Прибалтике, Польше и других европейских странах. Причиной тому послужили крайне неблагоприятные погодные условия предыдущих лет, в результате чего еловые насаждения оказались ослабленными. По данным директора государственного учреждения по защите и мониторингу леса "Беллесозащита" Якова Марченко в 2001 г. в Беларуси подлежало вырубке 1,5 млн. кубометров еловой древесины, а на 2002 г. прогнозируется увеличение этого объема до 2,5 - 3 млн. кубометров.

Не обошло стороной это нашествие и Беловежскую пущу. Здесь, по данным лесного отдела, в 2001 г. возникло 300 очагов и поражено около 70 тысяч кубометров еловой древесины на площади 600 га.

Начавшееся в прошлом году массовое развитие короеда в Беловежской пуще застало специалистов и работников лесного хозяйства врасплох. И это не удивительно. Мониторинг за энтомовредителями и долгосрочный прогноз их развития проводились не на должном уровне. Регулярного учета зимующего запаса поднадзорных вредителей леса не делалось. Реальной связи с наукой не было. Все это явилось результатом той политики, которая проводилась в Национальном парке последние 6 лет.

В 1994 году, когда Национальный парк "Беловежская пуща" перешел в подчинение Управления делами Президента РБ, тогдашний первый Управляющий этого ведомства Иван Титенков бросил такой девиз: "Заповедники и национальные парки должны зарабатывать не только на себя, но и приносить доход Управлению делами". "По золоту ходите", - любил повторять Иван Иванович. Поэтому был взят жесткий курс на коммерциализацию парка и развитие в нем хозяйственной деятельности. Естественно, что охрана природы и наука, которые и до этого были не на первых местах, совсем ушли "в тень". В парк назначили руководителей, которые до этого никакого отношения к заповедному делу и охране природы не имели. Здесь начали разводить лошадей, гусей, бычков, расширили сельскохозяйственные угодья. Одно время даже прорабатывали идею организации фермы и содержания свиней.

Забрали у госторговли магазины, включили их в состав национального парка и развернули торговлю. Довели высокие планы заготовки березового сока, грибов, ягод, лекарственных растений. Начали строить цеха по переработке древесины, создавать другие мелкие производства.

Надо сказать, что многие из этих "новаций" не оправдали себя. Одни были в своей основе авантюрны, и закончились полным провалом; другие - нерентабельными. Ведь лесники не могут одновременно являться коневодами и гусеведами. Поэтому в 1998 г. был разработан и начал реализовываться проект по строительству большого деревоперерабатывающего цеха в д. Каменюки. Для закупки пилорамы в Германии взяли огромный рублевый и валютный кредит - более 1,5 миллионов долларов США в эквиваленте. Постепенно национальный парк превратился в своего рода агро-торгово-промышленный комплекс.

В этом "комплексе" лесному хозяйству в его классическом понимании уже не оставалось места. Лесники круглый год были задействованы на рубках. Финансирование лесного хозяйства начало проводиться по остаточному принципу, а то финансы и вообще использовались не понятно каким образом. Даже для выполнения плана рубок постоянно не хватало денег на запчасти к бензопилам и бензин.

Беда не приходит одна. Одновременно с появлением короеда для "прорыва из тупиковой ситуации" новая администрация Управления делами назначила генеральным директором Николая Бамбизу. Буквально с первых дней стало ясно, что цели и методы работы и управления этого человека далеки от заповедного дела, экологии и сохранения биоразнообразия. Подтверждением тому стал факт вырубки 15 живых деревьев при въезде на территорию национального парка, проведенной без должного обоснования и без выписки лесорубочного билета, то есть с нарушением существующего законодательства. После первых осмотров Беловежской пущи новый директор взял курс на вырубку живого леса. Поэтому, как только появились первые признаки поражения ельников короедом, был отдан приказ на вырубку этих участков. В том числе и живого леса, находящегося в природной управляемой зоне (II категория охраны). Без официального разрешения, даже без согласования с Ученым Советом парка и Академией наук. Дальше и этого показалось мало. Николай Бамбиза решил внедрить в Беловежскую пущу чисто лесхозовские методы ведения лесного хозяйства и организовать сплошные санитарные рубки в Первобытном лесу. Для этого наспех создали комиссию, состоящую из 10 членов, в своем большинстве представителей администрации парка, специалистов лесного отдела парка и Управления делами. Обосновали сплошную вырубку первых 50 гектаров на охраняемой территории. Подготовили соответствующие документы, основным из которых являлся так называемый Акт "О результатах обследования еловых насаждений в ГПУ "Национальный парк "Беловежская пуща" от 27 июня 2001 г. Скрытно не только от общественности, но и от ученых и многих специалистов самого парка подали документы в Министерство природных ресурсов и охраны окружающей среды и Министерство лесного хозяйства, откуда получили разрешение.

Такого не припомнят даже старожилы. В Беловежской пуще (в белорусской ее части) по окончании войны было установлено негласное правило: ни одного срубленного живого дерева. Даже если на дереве осталась одна живая ветка, оно должно дожить свой век. Это - пущанский закон. А здесь усилия и старания нескольких поколений пущанских ученых и работников одним махом были перечеркнуты, а опыт и знания выброшены за ненадобностью.

Однако сработал "общественный предохранитель". В это время в Беловежской пуще проходил международный семинар, на котором обсуждался план осуществления природоохранного, эколого-образовательного и туристического проекта ДАНСИИ, финансировать который собиралось Датское Агентство Охраны Окружающей Среды. Участвовавшие в семинаре журналисты и специалисты Министерства природных ресурсов и охраны окружающей среды узнали о готовящемся "дремучем деле" и по возвращению в Минск подняли шум. В прессе появились скандальные публикации, разоблачающие далеко идущие планы рубок в Беловежской пуще.

Минприроды приостановило действие разрешения на рубки и Министр Л.Хоружик своим приказом № 178 от 24 июля 2001 г. создал комиссию для решения вопроса о целесообразности проведения сплошных санитарных рубок в Беловежской пуще. В состав комиссии были включены ученые и специалисты Национального парка, Академии наук, Минприроды, Министерства лесного хозяйства и Беллесозащиты. Возглавил ее ведущий ученый-биолог республики академик В.Парфенов. Комиссия, собравшись в Беловежской пуще и тщательно изучив обстоятельства дела, пришла в своем большинстве к заключению о недопущении проведения сплошных санитарных рубок в национальном парке, как мероприятии, противоречащему основным целям и задачам этого учреждения. Она запретила также вырубать отдельные пораженные короедом, но еще живые деревья, пока не появятся явные признаки их гибели. Однако подготовленный комиссией акт так и остался не подписанным: "обиженная" дирекция парка совместно с представителями Управления делами отказались его завизировать.

Сразу же по окончании работы комиссии администрацией парка было подготовлено письмо на имя Л.Хоружика и В.Парфенова. От имени администрации и "старых" работников парка доказывалась ошибочность решения комиссии и предлагалось пересмотреть ее решение. Всего письмо подписало 9 человек. Правда, почему-то 3 подписи были добавлены в конец письма через ксерокс, а еще 4 были поставлены на новом листе. Как потом пояснили, некоторые подписавшиеся (в частности, лесничий Николай Марчук) подписывали не тот вариант письма, который был отправлен. Потому-то и понадобился ксерокс...

После этого по новому приказу Министра природных ресурсов и охраны окружающей среды комиссия собралась еще раз 18-21 сентября, но уже в расширенном составе. Она подтвердила запрет на проведение сплошных санитарных вырубок живого леса. Но дала разрешение на рубку свежезаселенных елей в мае-июне и, как исключение, на сплошную вырубку пораженных чистых еловых насаждений, которых в пуще очень мало.

Однако и это администрацию парка не устроило. Компромисса не получилось. Николай Бамбиза и Управление делами твердо стояли на своем и требовали разрешения на проведение сплошных санитарных рубок живого леса в охраняемых кварталах Беловежской пущи. В результате и второй акт комиссии остался не подписанным.

Затем появились многочисленные публикации в прессе, в которых администрация парка и Управление делами обвиняли ученых.

Однако, обратимся к фактам и документам тех событий, чтобы все расставить на свои места и разобраться в этом "дремучем деле". Действительно ли ученые и члены комиссии виноваты в том, что короед-типограф "победно прошелся" по ельникам в Беловежской пуще?

Миф первый: несознательные ученые

Администрация парка постоянно заявляет, в том числе и в прессе, что комиссия, запретив рубки, связала ее по рукам и ногам и не дала возможности вовремя вырубить свежезараженную древесину. Благодаря этому, мол, первая генерация короеда благополучно закончила свое развитие, жуки вылетели и поразили новые древостои.

Однако факты говорят о совершенно другом.

Любой мало-мальски грамотный специалист по защите леса скажет, что в борьбе с короедом-типографом наибольший эффект дает вырубка зараженных деревьев в мае-июне, когда идет заселение ели короедом и начинает развиваться первая генерация жука. Комиссия же была собрана и работала 25-26 июля 2001 г., то есть тогда, когда рубки короедников велись уже два месяца. Поэтому никакая комиссия или ученые не могли "мешать" администрации бороться с короедом.

Короеды действительно успешно заканчивали свое развитие, вылетали и заражали другие деревья. Но не потому, что этому способствовали "несознательные" ученые, а по причине плохой организации рубок самой администрацией национального парка, многочисленных нарушений и несоблюдения технологии работ. Так, группой работников парка (в составе которой был и я) 12 июля была проведена контрольная проверка некоторых делянок. Оказалось, что древесина с делянок не вывозится месяцами. На 5 июля 2001 г. в лесу оставалось не вывезенной 1019 куб. метров (на 1 октября 2001 г. ее запас составлял уже 7400, а на 1 января 2002 г. - 15 608). Комиссия, которая во время работы проехала по Беловежской пуще, также обнаружила не вывезенную древесину, хотя маршрут движения был заранее продуман и подготовлен администрацией парка. Создавалось впечатление, что для последней главное было - побольше срубить деревьев. А дальнейшая их судьба уже мало волновала руководство.

Хотя официального разрешения на сплошные санитарные вырубки леса не было, однако лесорубы по устному приказу директора уже вовсю рубили живые деревья, не имеющие даже малейших признаков поражения короедом. Так, во время контрольной проверки 12 июля в квартале 553 со свежеспиленных елей были взяты палетки. Под корой у этих деревьев нет даже и намека на короедов. И таких деревьев было спилено только на одной делянке не один десяток! То же самое было отмечено и комиссией. Более того, в квартале 685 совершенно необоснованно под рубку был отведен почти целый выдел, в том числе и ели-великаны, а в квартале 507 под сплошную рубку было отдано 2,5 га смешанного древостоя (6Е3С1Б+Д), что зафиксировано в акте комиссии. Для назначения в рубку на деревьях были сделаны затески топором шириной в ладошку. Оказалось, что большинство деревьев в течение недели полностью залили эти затески смолой. То есть, эти деревья имели такую огромную жизненную силу, что им хватало смолы не только на жуков, но и на заливку повреждений коры. А их бездумно под топор! В том числе и старовозрастные, генетически особо ценные деревья!

Комиссия отметила, что для борьбы с короедом, кроме рубок, не предпринято больше ничего. Не только не применялись феромонные ловушки, но не были выложены даже ловчие деревья. Первая комиссия запретила вырубку живых (пусть и пораженных короедом) деревьев потому, что прекрасно понимала истинные цели проведения сплошных санитарных рубок живого леса, а также получила подтверждение этого при визуальном осмотре мест вырубок и в дискуссии с дирекцией парка. Так как остро стояла задача максимально загрузить мощности новой пилорамы, работающей на сыром лесе, то реально существовала опасность злоупотреблений и проведения под видом санитарных рубок вырубки здоровых деревьев, имеющих первосортную ценную для продажи древесину. В условиях отсутствия даже элементарного контроля со стороны общественности и ученых, такая опасность была более чем оправданной. Данное решение комиссии было продиктовано сложившейся ситуацией.

Вместо того, чтобы спокойно и цивилизовано при первом появлении короедных очагов собрать Ученый Совет и получить разрешение на вырубку зараженных короедом деревьев под контролем ученых, Николай Бамбиза при полной поддержке Управления делами Администрации Президента, начал внедрять в Беловежской пуще сплошные санитарные вырубки живого леса по принципу лесхозов. Причем эти рубки имели сомнительное отношение к борьбе с короедом. Даже решение второй комиссии, которая пошла на компромисс и разрешила рубку зараженных деревьев в мае-июне, Николая Бамбизу не устроило. Он требовал не меньше, как сплошных санитарных рубок живого леса.

Миф второй: мировой опыт

Администрация Беловежской пущи любит ссылаться на мировой опыт. Цитирую: "Мировой опыт показывает, что наиболее эффективным способом борьбы с вредителями является вырубка свежезаселенных деревьев" (Газета "Заря" от 18 декабря 2001 г.). Правда, при этом они забывают добавить, что это уже устаревший опыт. Поэтому такие заявления дезинформируют и вводят в заблуждение общественность и руководство.

Мировой опыт как раз говорит об обратном. Наиболее эффективным способом борьбы с короедом сегодня является комбинированный подход с выкладкой ловчих деревьев с одновременным применением феромонных ловушек, а также качественный мониторинг и грамотный прогноз. Рубка же, особенно если она проводится с нарушением сроков и технологической дисциплины, имеет крайне ограниченный эффект, либо даже способствует распространению короеда-типографа. Приведу конкретные доказательства. В 2000 г. мне посчастливилось посетить несколько национальных парков в Восточной и Западной Европе. Среди них и такие знаменитые, как "Баварский лес" в Германии и "Шумава" в Чехии. В 1996 г. здесь наблюдалась очень сильная вспышка массового размножения короеда-типографа. Горные леса этих парков представлены в нижнем поясе смешанными насаждениями с высоким участием ели, а в верхнем поясе - чистыми монодоминантными ельниками. Большинство из них искусственно посажены в прошлом и позапрошлом столетиях, поэтому являются особо неустойчивыми. Хорошо организованный мониторинг ельников с применением ГИС* и самых современных компьютерных технологий позволил специалистам этих парков заранее спрогнозировать начало вспышки короедов и определить наиболее уязвимые участки.

В этих местах заблаговременно были выложены ловчие деревья и развешены феромонные ловушки. Это позволило привлечь максимальное число жуков к ловчим деревьям. После заселения и начала развития первой генерации короеда, эти деревья были вывезены из леса, а на их место положены новые, предназначенные для второй генерации жука. Проводилась также регулярная очистка феромонных ловушек от короедов. Благодаря четко организованной работе в этих парках удалось сдержать значительную часть популяции короеда. А там, где короед все-таки поразил еловые древостои, своевременная выборка свежезаселенных деревьев позволили локализовать короедники. Серьезной проблемой для этих парков стало сохранение ядра - заповедной зоны, в которой сохраняются дикая природа и естественные природные процессы, а вмешательство человека запрещено. Даже в чрезвычайных условиях немцы в Баварском лесу соблюдали законодательство и не вмешивались в естественный процесс. В результате почти все чистые горные ельники в заповедной зоне (а это 4 тыс. га) за 2 года погибли и превратились в сухостой.

В Чехии в национальном парке "Шумава" побоялись оставить все на "суд" дикой природе. Под давлением общественности было принято решение, в соответствии с которым 1/4 часть ельников заповедной зоны оставались неприкасаемыми, а в оставшихся трех четвертях (3000 га) выложены ловчие деревья и вывешены феромонные ловушки против короеда. Рубка леса здесь была запрещена. Зараженные ловчие деревья в этой зоне также не вывозились, а лишь своевременно проводилось их окаривание. В дальнейшем они оставались на месте гнить, что соответствует естественному процессу. В результате такого "эксперимента" и благодаря четкой работе ученых и специалистов лесного хозяйства, не прибегая к рубкам, удалось полностью сохранить чистые ельники на площади 3000 га, в то время как оставшаяся часть (1000 га) еловых лесов, где никакие меры не принимались, погибла.

Чтобы не ограничиваться одним регионом, я обратился к известному шведскому энтомологу Гунарру Исакссону с просьбой дать заключение об опыте борьбы с короедом-типографом в Швеции. Как известно, еловые леса в Скандинавии являются преобладающими и в этих странах накоплен уникальный и ценный опыт борьбы с вредителями ели. Вот дословная цитата из письма Гунарра Исакссона от 11 января 2002 г.: "Решение должно приниматься в зависимости от места. Мое предварительное заключение состоит в том, что деревья не должны вырубаться в первичных лесах и на особо охраняемых природных территориях. Опыт Швеции и Литвы показал, что нападение короеда в первичных лесах остановится само по себе через 3-4 года, если ельники не рубятся. На территориях, где ведутся рубки, удаление погибших елей зимой может даже способствовать распространению короеда (в связи с удалением естественных врагов). На других территориях необходимо применять комбинирование немедленной вырубки и окаривания зараженных стволов деревьев, а также использовать неокоренные остатки стволов срубленных елей в качестве ловчих деревьев для короедов. В эксплуатируемых лесах Швеции этот метод оказался очень эффективным."

Как видим, и в этих странах на эксплуатируемых территориях приоритет отдается не рубкам, а комбинированию методов лесозащиты. На охраняемых территориях для сохранения биологического разнообразия рубки запрещаются. Таким образом, выше приведенные факты полностью опровергают "сказку о мировом опыте", которую рассказывают сторонники вырубки Беловежского леса.

Миф третий: заповедник - резерват вредителей

Такие же выводы получены в результате научных исследований, проведенных в самой Беловежской пуще. Известный польский ученый Ержи Гутовски долгое время изучал динамику и экологические факторы развития популяции короеда-типографа на охраняемой территории Беловежской пущи, где дикая природа предоставлена сама себе, и в эксплуатируемой ее части - промоционном комплексе, где лесное хозяйство, с небольшими ограничениями, ведется по правилам лесхозов. Оказалось, что зачастую в сходных лесорастительных условиях на заповедной территории короедные очаги затухают быстрее и получают меньшее распространение, чем в лесах, в которых ведется вырубка пораженных ельников.

Дело в том, что в условиях полного заповедания сохраняется богатый комплекс хищников и паразитов короеда (80 видов жуков, 9 видов перепончатокрылых, 75 видов клещей и пауков, 4 вида нематод). Во время вспышки вслед за короедом, пусть и с запозданием, резко возрастает численность хищников и паразитов. Это - естественный природный процесс, так как хищники зависят от жертв. Через некоторое время они подавляют популяцию короеда и снижают ее численность до безопасных для леса пределов.

На эксплуатируемой территории эффект от рубки зараженных ельников имеет место лишь в мае-июне, когда жуки заселяют ель и начинается развитие первой генерации. Вырубленная и вывезенная в это время из леса древесина меньше всего содержит под корой хищников и паразитов (кстати, окаривание такой древесины в лесу позволяет сохранить часть популяций врагов короеда, в то время как личинки короеда, оставшись без пищи, погибают). Вырубаемые же деревья в июле - сентябре не столько сдерживают развитие популяции короедов, сколько подрывают потенциал размножения их хищников и паразитов. А рубки короедников в октябре - марте, когда значительная часть короеда ушла на зимовку в подстилку, наносит непоправимый ущерб популяциям хищников и паразитов и тем самым снижают их дальнейший пресс на короеда во время начала нового вегетационного периода. Получается, что осенне-зимние рубки с вывозкой древесины "оздоровляют" популяцию короедов и способствуют его дальнейшему развитию и размножению. Поэтому проводимые круглогодичные рубки пораженных еловых древостоев можно оправдать лишь с экономических позиций - своевременно взять качественную древесину.

Проводимые рубки отрицательно действуют не только на врагов короеда, но и на устойчивость самих еловых древостоев. Ведь лесные сообщества формируются и приспосабливаются к почвенно-гидрологическим условиям в течение десятилетий. Прежде всего это касается заповедных территорий, где деревья доживают до своей естественной смерти. Внезапный распад такого сообщества по причине возникновения короедного очага резко меняет условия среды обитания. Усиливается освещенность и повышается температура воздуха, увеличивается испарение. Поэтому оставшиеся в живых деревья оказываются в состоянии атмосферной засухи и гидрологического стресса. В итоге наступает перегрев ствола верхней и средней частей крон, разрыв смоляных клеток, заполнение смолой проводящих тканей и нарушение водообмена. После этого деревья ослабевают, что способствует заселению их короедом. На охраняемых территориях, где рубка не проводится, такие изменения экологических условий в короедных очагах выражены слабее, так как погибшие деревья остаются в очаге. На вырубаемых же участках древесина убирается, поэтому освещенность и нагреваемость почвы здесь выражена сильнее. Оставшиеся при рубке отдельные живые деревья, а также ели, находящиеся по краю короедника, страдают от корневого иссушения. Сильно ослабевая, они в первую очередь подвергаются нападению короеда, благодаря чему очаг продолжает распространяться. Этому способствуют также механические повреждения стволов и корней деревьев, которые происходят при рубке леса и его трелевке. Аналогичные результаты получены и белорусскими учеными, изучавшими динамику развития короеда в Беловежской пуще.

Бытует мнение, что участки леса, где не проводится борьба с короедом, представляют собой рассадники вредителя, из которых короед распространяется в незараженные насаждения и поражает их. В Польше в Беловежской пуще Ержи Гутовски провел эксперимент. В специально сконструированные ловушки, установленные на границе охраняемого и эксплуатируемого леса, отлавливали жуков, летящих либо со стороны заповедника, либо со стороны хозяйственного леса. Ученый не нашел достоверной разницы в числе жуков, летящих с обоих сторон. Тем самым было опровергнуто укоренившееся в среде лесоводов-практиков мнение о "вредоносности" заповедных участков.

Миф четвертый: практика польского национального парка

Администрация пущи любит цитировать ученого-лесоведа доктора Адольфа Корчика, который живет и работает в польской части Беловежской пущи. Так, в газете "Звязда" за 19 декабря 2001 г., ссылаясь на пана Корчика, говорится, цитирую, что "... за дерево в лесу, где короед уже вылетел, хотя хвоя еще и зеленая, в Польше лесника "просят" с должности". Примерно тоже сказано и в газете "Советская Белоруссия" №24-25 от 26 января 2002 г. Однако при этом администрация пущи забывает добавить, что в Польше у лесников "просят с должности" за непринятие мер или нарушение правил и технологии рубок в той части Беловежской пущи, которая относится к обычным эксплуатируемым лесам и имеет статус, близкий к лесхозу. А вот в Беловежском национальном парке лесника "попросят с должности " как раз за то, что он вырубит дерево, так как на территории парка всякая хозяйственная деятельность запрещена. И даже на новой, не так давно забранной у лесхоза и присоединенной к парку территории, администрация польского парка собирается прекратить рубки и перевести ее в охраняемую зону.

Как видим, руководство Беловежской пущи и в этом вопросе занимается подтасовкой фактов и дискредитирует своих польских коллег, прикрываясь их именами для достижения своих корыстных целей.

Эпилог: весьма мрачный

Можно было бы еще много привести фактов, неопровержимо доказывающих, что виновником возникшего кризиса и скандала вокруг Беловежской пущи является сама ее администрация, грубо нарушающая природоохранное законодательство и принципы заповедного дела. Думаю, даже этих материалов достаточно, чтобы сделать вполне однозначные выводы.

Сегодня Беловежской пуще угрожает не короед-типограф. Ей угрожает короед двуногий, не признающий заповедной науки, не знающий законов экологии, лживый, грубый и ненасытный. На уникальную, хрупкую в своем равновесии территорию Беловежского первобытного леса пришел деревоперерабатывающий комплекс с вполне понятными и очевидными для всех целями и задачами. Под видом "охраны" и "сохранения" Беловежской пущи этот комплекс разворачивает гигантскую деятельность, которая разрушает выработанные поколениями пущанцев природоохранные принципы и традиции и навязывает свою примитивную леспромхозовскую практику. Ложь, обман, фальсификация и подтасовка фактов - основные их методы для достижения своих целей, не имеющих ничего общего с идеями национального парка и биосферного заповедника. Под "высоким" покровительством сегодня деревоперерабатывающий комплекс представляет собой смертельную опасность для Беловежской пущи.

Благодаря усилиям ученых, журналистов и общественности "дремучее дело" третьего тысячелетия удалось предотвратить. Но радоваться победе рано. Деревоперерабатывающий комплекс в Беловежской пуще не сдался и не отступил. Он затаился, он ждет удобного момента, чтобы опять перейти в наступление. Поэтому задача сегодня для всех экологов, здравомыслящих и прогрессивных людей - не допустить повторения трагических событий, неоднократно имевших место в истории Беловежской пущи.

Георгий Козулько
кандидат биологических наук
Беловежская пуща

Статья опубликована в газете "Белорусская лесная газета",
№ 26 (380), 11 июля 2002 г.