|
|
| О нас | История и Успехи | Миссия | Манифест | |
Сети МСоЭС
Члены МСоЭС
Дела МСоЭС
Программы МСоЭС
СоЭС-издат
Новости МСоЭС
|
Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск
##################################################################
########## ЭКОЛОГИЯ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА ****************##
#######**** ****************************************************##
#### Сообщение ECO-HR.1194, 30 октября 2003 г. ****************##
##################################################################
Право на ответственную власть
ЛИШНИЕ ЛЮДИ И ЛИШНЯЯ РЫБА
Почему становятся браконьерами
...Мы думали, это облака. Да, на перевале сопки были в облаках.
Мы думали, это туман. Да, после перевала был туман - дыхание ледяного
Охотского моря. Но потом...
Потом мы свернули в долину, которую с обеих сторон защищают
высоченные хребты. А ЭТО никуда не исчезло. И уже ясно, что это
не облака, - они остались наверху. Ясно, что не туман - слишком
много пыли. Это дым. Горим. Отсюда и запах гари. Двигатель нашего
60-летнего старика-<Виллиса> ни при чем.
Первая остановка - тут все и выясняется. Перевалочная деревня
пронизана единственной трассой на север. Дальнобойщики обмениваются
сводками: <До вас дошел? У вас горит? Догорело? Потушили? По радио
слышали? - Россия помогать отказалась: мол, у нас слишком маленькая
плотность населения - слишком мало потенциальных жертв. В Приморье
больше - все силы МЧС брошены туда>.
А Камчатка горит...
Продолжаю путешествовать по полуострову. Едем на <Виллисе> 42-го года
издания по долине реки Камчатки - самой большой и самой лососевой - от
истока к устью. Заезжаем во все населенные пункты. <Виллис> нужен не для
экзотики, а для того, чтобы проехать там, где дорог, по сути, не было и нет.
Асфальт заканчивается слишком быстро. Дальше - гравийка, иногда грунтовка.
Первая, как стиральная доска, - волнами. У второй вместо грунта -
вулканический пепел вперемешку с пылью:
Что не вырубили - догорает
После войны государство решило рубить на Камчатке лес. А почему бы и не
рубить? Бескрайняя тайга, через которую течет большая река Камчатка с портом
в устье. Пили да сплавляй - сам бог велел. В общем, государственные мужи
смекнули - и завертелось. Выросли вдоль большой реки поселки с леспромхозами.
Заселили туда людей, построили школы, больницы, аэродромы - все, как положено.
Правда, немного не рассчитали: техники-то, чтобы лес валить, нет, и денег
на нее тоже нет. Выручила Япония, родимая: мы, говорит, вам технику дадим в
долг, а вы нам за это - лес. Ну мы, ясно, согласились. И давай рубить! Только
торопились куда-то - с Японией, наверное, рассчитаться хотели побыстрее. Так
торопились, что треть леса на лесосеках оставалась, треть в Камчатке тонула...
Но долг Японии отдали. Тут бы и развернуться на благо родной страны, но
вдруг выяснилось, что негде: лес в долине реки вырубили, денег не заработали
и остались с разбитой японской техникой. Но государство не унывало - ведь
лес можно восстановить! На это никаких денег не жалко. И тут опять не
рассчитали: вырубили-то лиственницу, а сажать решили сосну. Мода тогда была
на сосну государственная. И полетели в камчатскую тайгу вертолеты с
трехлетними модными саженцами. Но сосны в отличие от людей в тайге не
прижились...
После этой неудачи государство отчаялось и плюнуло на лес вовсе. С тех
пор, что не вырубили, догорает. Формальности государство, конечно, соблюло:
лесхозы не закрыло. И вот лесники (в смешном для этого моря тайги количестве)
сажают лес и тушат пожары. В этом году, например, посадили в сто раз меньше,
чем сгорело. Лесники серьезно вооружены: у них лопаты и ручные опрыскиватели.
Денег на пожарные машины и мотопомпы, которые могут потушить огонь в
зародыше, у государства нет. Нет их и на радиостанцию, крайне необходимую
рискующим жизнью пожарным. Зато есть на компьютеризацию всех камчатских
лесхозов - потому что это надо <для отчетности>. Лесники говорят, что такими
темпами камчатская тайга лет через пять выгорит полность...
А леспромхозы начали разваливаться еще в 70-е. Кто мог, уехал. Кому было
некуда, остались прозябать (или вымирать?) в тайге. Но в 93-м случилось
чудо - в камчатские реки вернулась рыба. Восстановилась популяция нашего
лосося, выбитого японцами после войны. У бывших лесорубов снова появилась
работа. Но уже нелегальная.
Что наша жизнь? Икра!
- Рыба! - У противоположного берега под водой промелькнула тень.
- Самец, - равнодушно говорит мальчишка, глянув мельком в ту сторону. На
самом деле рыбы много. Просто мы ее не видим, а он видит. Поэтому мы не
обижаемся на его презрение к нам. Он - профессионал. Пятнадцатилетний
браконьер. На реке с семи лет, то есть большую часть своей жизни. Вдруг -
взмах спиннингом, кружок на воде от грузила, блеск лески, рывок - у
мальчишки в руках здоровая рыбина с красными полосами.
- А это самка. Кижуч.
Мальчишка достает нож, вспарывает рыбине брюхо, оттуда в мешок горохом
сыплется крупнозернистая икра - уже перезревшая, рыба вот-вот должна была
отнереститься. Выпотрошенный кижуч летит обратно в воду.
За день, а чаще за ночь (ночью браконьеру работать безопаснее) он
делает 10, а то и 20 килограммов <сырца>. Сам не солит, все сдает скупщику
в поселке: здесь едва ли не каждый сарай - нелегальный икорный цех.
...Из-за поворота реки выныривает лодка с тремя браконьерами, описывает
полукруг и причаливает к плесу. Браконьеры выпрыгивают на берег и с трудом,
страшно матерясь, вытягивают кипящий от рыбы невод.
Потом некоторое время стоят над ним и ждут. Кета и горбуша мечутся,
прыгают, бурлят, но постепенно устают, затихают, только подрагивают немного.
Браконьеры склоняются над рыбой, выдергивают за хвосты самцов и выбрасывают
их далеко в реку. Когда в неводе остаются одни самочки, они достают ножи и
мешки для икры...
Потом снова заводят мотор и исчезают за поворотом, оставляя у плеса
белое от резаной рыбы дно.
Получается около сотни килограммов икры в день. В поселке у них свой
цех-сарай. Но икру они сразу не продают - ждут более высоких зимних цен.
...Этих забросили сюда на вертолете еще весной. Здесь непролазная тайга,
верховья нерестовой реки. Сразу же они вырыли несколько землянок - для себя
и для работы. Потом полностью перегородили реку. Их четверо. Они здесь уже
четвертый месяц. И за это время в этих местах не отнерестилась ни одна
нерка - благодаря им. Зато уже много раз к ним по тайге продирался вездеход
и увозил полные бочки с готовой икрой, оставляя пустую тару для новой
партии. Сейчас пустых бочек не осталось - <груз> готов и стоит, тщательно
замаскированный, под деревьями. На этот раз - около четырех тонн. Потом в
поселке эту икру перегрузят с вездехода на <КамАЗ> и повезут,
беспрепятственно минуя все посты контролирующих служб, по единственной
гравийке в Город. Оттуда на военном самолете, который, естественно, тоже не
будут проверять по дороге, <груз> попадет в Подмосковье.
И, может быть, на каком-нибудь подмосковном икорном заводе эти тонны
перемешаются с теми килограммами мальчишки.
Другие: Жорка
- Неужели все браконьеры?
- Да, все, что уж тут скрывать.
- И ты тоже?
- Нет, я тушу пожары.
Дед представился Жоркой.
- Понимаешь, жили-то мы одним днем, по-цыгански: тут вырубили - дальше
пошли, а что не вырубили - сгорело. И не жалко. А ведь у нас природа! По
телеку вон недавно показывали: во Францию мы вертолет послали...
А Камчатка горит! А сколько я могу унести? 20 литров воды с опрыскивателем.
Когда-то Жорка, как и все местные, работал в леспромхозе. Насмотрелся
на все это и не выдержал. Не могу, говорит, больше губить, хочу
восстанавливать. И вот уже 35 лет бегает по тайге с опрыскивателем,
тушит...
Победа китайской картошки
А еще однажды государство решило развивать в долине реки Камчатки
сельское хозяйство. Почему бы нет? Почвы здесь плодородные, климат
подходящий. В общем, государство решило. И выросли вдоль большой реки
поселки с совхозами. Заселили туда людей, построили школы, больницы,
аэродромы - все, как положено:
И успехи были невероятные. Тут государство не просчиталось - просто
негде было ошибиться. Камчатка побила все рекорды: урожаи по овощам были
бешеные - самые высокие по Сибири и Дальнему Востоку. Камчатскую картошку
ели на Сахалине, в Магаданской области...
Пришло новое время. Совхозы развалились. Поля заросли, коров съели.
Фермеров государство задушило на корню. А Дальний Восток ест теперь
китайскую картошку.
Кто мог, уехал. Кому было некуда, остались в тайге. И тут в камчатские
реки вернулась рыба...
Охота на самок
- Да где ж я мужиков сейчас найду? Все на речке!
- Глава администрации в сердцах бросает телефонную трубку и хватается за
голову. У него действительно серьезная проблема: приближается юбилей
района, приглашены высокие гости, а балаган для театрализованного
представления не достроен.
- Господи! Ведь здесь нерестилище, здесь нельзя ловить. Здесь
рыбы-роженицы. А все поголовно режут икру! С нашего нерестилища каждый год
100 тонн вывозят.
Браконьеры работают в основном <пешком>, 20-30 килограммов икры
ежедневно перетаскивают на своем горбу. Но зато это 6-9 тысяч рублей
ежедневного заработка. А на лошади и 100 килограммов можно перевезти.
<Сырец> скупают по 300 рублей за килограмм. У перекупщиков - московская
<крыша>. Но летом икру продают только мальчишки и пьяницы.
Умные браконьеры придерживают товар до зимы, когда она в несколько раз
дороже. У каждого из них есть для этого свой ледник. Делают его просто:
заливают зимой погреб на 30-40 см и оставляют открытым, вода замерзает,
лед держится все лето, температура - около минус четырех, для икры -
самое то.
...Камчатка в этих местах еще узкая. Верховья все-таки. Нерестилище.
На берег выскакивает мотоцикл с двумя ребятами.
- Что, не можете на уху рыбку поймать? Сейчас будет вам рыбка. - Один
парнишка отошел к реке и тут же вернулся с большим горбылем.
Потом они надули лодку. Один сел и уплыл вниз по течению, второй поехал
его встречать на мотоцикле, позвал с собой, пообещал берег для ухи получше.
Когда через некоторое время опять выехали к Камчатке, парнишка вдруг
соскочил с мотоцикла и закричал через речку...
- Свои, свои! Не бойтесь!
Из кустов на противоположном берегу вышли три мужика и как ни в чем не
бывало продолжили охоту за самками.
Мы занялись приготовлением ухи. Вскоре приплыл и тот, что на лодке. С
мешком икры. Ребята сели к нашему костру, разговорились. Одному - 17,
другому - 18. На речке с детства. Работают один месяц в году - во время
нереста. Зарабатывают по 2-3 тысячи долларов каждый. Кажется, невероятно
много, но если разделить на 12 месяцев и учесть <северные> цены... Старший
потом уезжает в город и всю зиму живет на контрабандные деньги. Младший
зимует здесь. Но этой зимой решил ехать в райцентр - учиться. <На хакера>, -
так и сказал. Это уже психология: когда браконьеришь с семи лет, то любые
компьютерные курсы будут восприниматься именно так.
- Вообще живем нормально, менты не трогают. А вот рыбвод - <рыбразвод>.
Ну штрафуют. Ну 500 рублей. Один раз только городские приехали - спиннинг
сломали. Идиоты! Было бы где работать, предприятие какое-нибудь, да разве
мы бы браконьерили?
Другие: Яша и Вика
Ну неужели опять все браконьеры?
Яша работал на телевышке и жил тут же с женой Викой. Его сократили
примерно в то же время, когда развалились все совхозы. За телевышкой,
совсем рядом, - нерестилище. И народ толпами повалил из соседних деревень
мимо Яши и Вики на речку. Но они к толпам не присоединились. Они занялись
фермерским хозяйством.
Развернуться им, конечно, не дали. Сначала по мелочи: провода, например,
обрезали. Но они восстановили. Потом напакостили по-крупному: три года
назад один мент из района отобрал у фермеров трактор. С тех пор судятся.
Яшу мы как раз не застали - он уехал на очередное заседание суда. А Вика
сказала, что если не получится здесь, то они обратятся в Европейский суд.
Но суд судом, а хозяйство они все равно не свернули, пусть не большое,
как хотелось, пусть даже совсем маленькое. Тем более недавно появился
третий фермер - сын. В общем, повесили на трассе вывеску: <Хлеб, молоко>.
Главные покупатели - дальнобойщики. Много на них не заработаешь, но на
жизнь хватает. Держат коров и коз. Делают молоко, сыр, сметану. Даже
йогурт Вика придумала, сама. Улыбается: <Попробовать дам, но секрет не
скажу>.
Коренные народы? Это которых под корень
А еще наше государство всегда очень любило малые коренные народы. На
Камчатке их много. Ительмены, коряки, чукчи, эвены, алеуты... Рыбаки,
охотники, оленеводы... Государство запрещало им ловить рыбу - единственное,
что они умели и без чего не могли жить. Ломало традиции. Забирало детей в
интернаты. Сгоняло взрослых в совхозы. Отрывало от корней. Закрывало
деревни с тысячелетней историей. Переселяло <детей природы> в бетонные
коробки.
Они забыли свой язык и традиции предков. Они разучились жить по-своему
и не научились по-нашему. Мы сломали их естественный уклад жизни, создали
искусственную среду. Приучили к дотациям. Научили пить водку. И бросили.
И тут случилось чудо - в камчатские реки вернулась рыба:
Царство сонных
Деревня еще более или менее жилая - с начала ХХ века на дотациях.
Практически все население стоит на учете в службе занятости. Но в магазине
очередь, однако! Речка-то совсем рядом.
Как совхоз развалился, оленей тут же разворовали. Сейчас стадо пытаются
восстановить. Уже до такой степени восстановили, что целых 10 оленеводов
из поселка трудоустроили.
- Не восстановят они ничего! Они же их съедят быстрее - им же просто есть
больше нечего. - Мои вопросы провоцируют магазинную очередь на бурную
дискуссию.
- Ну почему же? Как это есть нечего! Нам же лимиты на рыбу полагаются.
- И вы их видите, эти лимиты?
- Нет. Но ведь все изменится когда-нибудь.
Оказывается, самим коренным ловить не разрешают. Кто-то это делает за
них. А потом рыбу привозят, выдают по списку. Правда, рыба не очень
хорошая - <подпаренная>. Но старики не жалуются - в прошлом году вообще
не привозили. А все, кто помоложе и не спился, - на речке.
...Еще деревня на нашем пути. Пасутся лошади, на заборах сушатся сапоги,
во дворах лежат сети и снасти, кое-где даже двери приоткрыты - по всему
видно, жилая деревня, но очень странная. Потому что не видно ни души.
А ведь утро уже позднее.
Рискнули - громко постучали и зашли в первый попавшийся дом. Внутри -
дед с внуком. Дед лежит на кровати, внук на полу - спят после ночной
рыбалки. Слишком устали, чтобы с нами разговаривать. Извиняемся, выходим.
Второй дом - три парня. Тоже после рыбалки. Тоже спят. Третий дом - еще
дед. Тоже спит. Тоже после.
Наконец навстречу - рыбак: в камуфляже, резиновых сапогах, со
спиннингом.
- Ну как?
- Да вот, три самочки всего, - он расстегивает пуговицу на животе, под
рубашкой - икра в мешочке. - Да я так, на полчаса только сходил.
Другие: Анатолий Михалыч
И все-таки браконьерят не поголовно. Анатолию Михалычу 30 лет назад
надоело жить в городе, и он рванул в деревню. Устроился в совхоз, работал
на скотном дворе. Потом совхоз развалился и люди разбежались. И остался
он один.
Уезжать не хочет. Ему нравится такая жизнь - наедине с природой.
Особенно хорошо зимой, когда вообще никого нет.
Летом хуже. Летом уцелевшие в деревне дома превращаются в браконьерские
дачи - тут отсыпаются после рыбалки и делают икру. Речка-то рядом.
- Ничего не понимают: ведь погубят рыбу и сами погибнут...
Икра - деньги - икра
А еще государство всегда любило плодить чиновников.
А когда на Камчатке стали разваливаться совхозы и леспромхозы, оно
вдруг решило их число увеличить. Надо же было охранять рыбные ресурсы
страны от голодных местных жителей. Причем дело даже не в количестве
чиновников - был расширен круг уполномоченных ведомств.
Опять же - жесткая конкуренция. За десять рыбных лет в условиях этой
самой конкуренции уполномоченные чиновники здорово научились оберегать
рыбные ресурсы. Рыночная экономика, черт возьми! Одни браконьеры покупают
у чиновников плесы и ловят под их <крышей> среди бела дня, не боясь штрафов.
Другие платят проценты с икры. Третьи, которые не договорились заранее и
попались, платят икрой.
Десять лет чиновники штрафуют пятнадцатилетних мальчишек - самых мелких
браконьеров. И за десять лет не задержана ни одна крупная банда.
...Мальчишки, которых мы согласились подбросить до поселка, страшно
волнуются: внутри <Виллиса> места для них не оказалось, и мы посадили их
на крышу. Волнуются не из-за того, что боятся упасть, - мы их крепко
привязали стропой. Волнуются из-за ментов.
- Нас не оштрафуют? А то тут даже за то, что ремешок на шлеме не застегнул,
когда на мотоцикле едешь, и то дерут.
- А сколько тебе лет?
- Тринадцать.
- Что же с тебя дерут? Разве у тебя есть деньги?
- Денег нет. Икра.
...Мне пришлось очень долго уговаривать местных рыбинспекторов, чтобы
взяли с собой в рейд. В лодке нас трое: рыбинспектор, милиционер и я. Шоу
начинается.
Пока милиционер заводит мотор, рыбник читает мне вводную лекцию:
- Значит так: у нас девять инспекторов на 14 больших рек. Людей не хватает,
зарплаты мизерные, работа опасная. Без сотрудника милиции стараемся не
ездить - у него оружие, он, если что, прикроет.
Не успели отплыть метров сто от контрольного пункта рыбников, за первым
же поворотом реки - пацанята. Резиновая лодка, в кустах спрятана сеть.
Атмосфера очень даже душевная: все друг друга знают, все хорошо друг к
другу относятся. Диалог отшлифован годами...
- Ну что, клиенты?
- Катаемся.
- А невод зачем?
- Кушать хотим.
Рыбники выписывают штраф, забирают сеть и вдруг - заставляют сдуть
лодку. Сценарий рушится, начинается импровизация. Мне становится неловко:
я же понимаю, что это из-за меня. Пацаны бранятся: одно дело - потерять на
рыбников полчаса, а другое - целый рабочий день.
- Соек много - значит, малек скатывается. Только 30% дойдет до моря. И
только 2% вернется назад, - рыбник картинно вздыхает.
По дну реки стелется распоротая рыба...
Спросите у Аристотеля
Сосны, которые государство приказало сажать вместо вырубленной
лиственницы, в камчатской тайге не прижились. А люди прижились. Да,
после развала совхозов и леспромхозов часть уехала. Но те, кто остался,
хотят здесь жить.
Им отрубают электричество - они достают керосинки, у них закрывают
школы - они переходят на домашнее воспитание: Более того, в последнее
время в тайгу потихоньку стали возвращаться уехавшие. Не смогли больше нигде.
- Но ведь легальной работы здесь нет.
- Как это нет! - удивляется известный камчатский ученый профессор
Моисеев. - А лес?
- Но ведь лес вырубили.
- Вырубили, но еще есть. И его рубят, но другие. После того как все
леспромхозы развалились, на их место пришли аж 80 частных предприятий, на
которых вахтовым методом работают приезжие. Так вот выгнать их, и пусть
этим занимаются местные. Это все оттого, что наши реформаторы невнимательно
читали учебники по экономике. По отношению к исчерпаемым ресурсам свободная
конкуренция невозможна.
И сельское хозяйство необходимо. Во-первых, потребность в свежих
молочных продуктах и овощах у населения Камчатки, как ни странно, не
исчезла. Во-вторых, у наших берегов единовременно находится около двух
тысяч рыбацких судов. Это колоссальный рынок сбыта. В общем, нужно заново
все обсчитывать.
- Камчатка - дотационный регион. Как так? Это же нонсенс!
- Но легко объяснимый: природная рента должна принадлежать собственнику, а
тут она принадлежит пользователю. Почему львиную долю камчатской икры
консервируют на подмосковных заводах? Потому что вся рента от этого идет
к ним в бюджет - неужели они от этого откажутся? Откуда взялись браконьеры?
Все оттуда же. Если государство отказывается этим заниматься, появляются
воры. Браконьер - это не человек. Это система. И она живет сама - по
понятиям. На заброшенном огороде вырастают сорняки. Это еще Аристотель
знал, - профессор Моисеев улыбается. И вдруг опять становится серьезным:
- Самое страшное: с 91-го выросло поколение, которое видело только речку.
Они не знают, что значит нормальная работа. Единственно что обнадеживает:
никто из них за эти годы миллионером не стал. Сейчас нужно разрабатывать
схему развития системы рыбных ресурсов. Мы уже 12 лет этим не занимаемся.
Надо сделать так, чтобы им выгодно было перерабатывать все на месте. Сейчас
для пацана на реке государство - враг. Надо, чтобы оно повернулось к нему
лицом.
Другие: Дядя Гена
Живет в этих местах дядя Гена, охотник, дома у него музей, по оценкам
продвинутых иностранцев, стоит музей миллионы долларов. Ему и предлагали
их, не продал.
Дядя Гена разборчив в гостях. Всех подряд к себе не пускает. Меня тоже
не хотел пускать: мало того, что журналист, еще и из Москвы.
<Москва> для дяди Гены олицетворяет государство, которое он мягко
называет <сраным>. И имеет на то основания.
Во двор все-таки пустил. Во дворе - яранга. Сам построил. Внутри - все,
что нужно для жизни порядочному коряку. Готовый музей корякского быта.
- Это моя родина. Мама и папа - московские учителя - приехали на Камчатку
в 38-м учить корякских детей. Мама меня родила на границе с Чукоткой вот
в такой яранге. До трех лет поили оленьим молоком...
Потом мы несколько часов просидели с ним во дворе у яранги за столом
из огромной каменной глыбы, которую он привез на вездеходе с вулкана.
Говорили о Камчатке, Москве, рыбе... Стало вдруг понятно, что делить нам
нечего.
И он показал нам свой главный музей! Собственно, весь его дом музеем
и оказался. Потому что не было там ни одной вещи просто так. Чучела,
наверное, всех зверей, которые водятся в этих местах. Коллекция холодного и
огнестрельного оружия: Дядя Гена расчувствовался под конец, подарил мне
коготь медведя и кусок обсидиана. А на прощание сказал:
- Все делается для того, чтобы мы отсюда уехали, 20 лет уже такая политика
у государства - чтоб вахтовым методом золото копать. А я буду бить медведей
и цену не сбавлю! И хрен ты меня выгонишь с Камчатки!
...А может быть, все-таки у каждого всегда есть выбор? Исключения
вырастают на той же почве, что и правила. Иногда исключение вдруг становится
правилом и наоборот. Ведь бегает же по лесам с опрыскивателем дед Жорка,
Вика и Яша пасут коров, а дядя Гена собирает свой музей. Значит, выбрали...
Е.Гликман, "Новая газета", 13 октября 2003 г.
*****************************************************************
* Бюллетень выпускается Союзом "За химическую Безопасность" *
* (http://www.seu.ru/members/ucs) *
* Редактор и издатель Лев А.Федоров *
* Все бюллетени имеются на сайтах: www.index.org.ru/eco *
* и http://www.seu.ru/members/ucs/eco-hr *
* *********************************** *
* Адрес: 117292 Москва, ул.Профсоюзная, 8-2-83 *
* Тел: (7-095)-129-05-96, E-mail: lefed@online.ru *
************************** Распространяется только *
* "UCS-PRESS" 2003 г. * по электронной почте *
*****************************************************************
Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск 404 Not Found |
Специальные проекты
Система
Общественные
Информационные партнёры:
|
English | Офис в Москве | Форумы | Заказ книг и периодики | Пишите нам |
