
О нас \| История и Успехи \| Миссия \| Манифест

Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС

Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС

Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск

##################################################################
########## ЭКОЛОГИЯ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА ****************##
#######**** ****************************************************##
#### Сообщение ECO-HR.1166, 2 октября 2003 г. ****************##
##################################################################
Право на благоприятную окужающую среду

В.В.ЛАГУТОВ: РАДИОЭКОЛОГИЯ И ОБЩЕСТВО

ПРОЛЕТАЛ АНГЕЛ ДЕМОКРАТИИ НАД ЕВРАЗИЕЙ. ЕЛЕ ОТОГНАЛИ.
Речь проф.В.В. Лагутова на семинаре в Баку НАТО-ARW
"Общественная компонента радиологической безопасности"
"Уважаемые коллеги, я постараюсь покороче, поскольку мой доклад
последний. Я являюсь экспертом по экологии комитета Госдумы по водной
и рыбохозяйственной политике. Я был последним председателем последней
комиссии по экологии Ростовской области, и являюсь председателем
экологического регионального движения "Зеленый Дон". И я знаю, что
говорю, так как прошел на своей шкуре опыт власти и сопротивления ей.
Прежде чем рассмотреть вопрос о компоненте общественной
безопасности бассейна, радиоэкологической, мне хотелось бы ответить на
вопрос. Задать его и ответить. А есть ли вообще мальчик этот? Есть ли
само общество у нас? Дело в том, что когда ангел демократии пролетал
над Евразией, лет десять назад, и случайно он оступился, и чуть было
не приземлился, но его быстро отсюда наладили. Впервые в истории всех
наших стран, в 1990 году, благодаря велеречивым речам нашего
Горбачева, были выборы, где участвовали даже беспартийные
представители нашего общества. Это был первый и последний случай в
истории, когда часть населения получила свое право реализовать свой
голос во власти. Если сопоставить то, что мы все как граждане желаем,
а именно - модель демократическую себе с Запада и сравнить ее с тем,
что у нас, то можно представить в очень простых образах стандартной
модели демократии на Западе. Это три известных сектора, три круга
пересекающихся: власть, бизнес и общество. У нас все это приобрело
такие, несколько изощренные формы, поскольку у нас власть и бизнес
неразделенные, как сиамские близнецы, и где-то там, болтается внизу,
далеко от них общество.
Поэтому вопрос, есть ли общество, и как оно влияет на власть,
очень серьезен и аспект радиологической безопасности уже вторичен. Он,
как раз в виде атомных дел наших, наиболее остро проявляется в наших
сообществах. В чем же вопрос. Дело в том, что если мы перейдем от
чисто структурной модели демократии к анализу нашего правового поля
(представим его себе пока чисто условно), и представим себе опять
стандартную модель - три этих вертикальных столпа: столп
исполнительной власти, столп представительной власти и столп власти
судебной, как разделитель интересов общества, а по горизонтали на три
составляющих: местное самоуправление, региональная власть и
центральная, то окажется, что суммарное влияние общества там на Западе
и тут на Востоке немножко разное. Оно влияние общества не выходит из
пределов 1-2 %. Это было теоретически при советской власти и сейчас,
ну как максимум во времена выборов 3-4%. И вот в этот предел, до 5%,
что называется в технических науках в пределах точности измерений, мы
и находимся сейчас с этим вопросом.
Я бы хотел привести пример, как мы решали этот вопрос в Приазовье в
отношении Ростовской атомной станции. Поначалу, когда народ проснулся,
услышав трубы при появлении ангела демократии и впервые узнал, что
есть проблема - радиологическая опасность. То есть проблемы раньше не
было, никто не был информирован, что это, как это, кто этим
занимается. И открылась страшная картина лунных пейзажей в виде
урановых рудников, Кыштымского следа, то же самое Чернобыль. Что же
получилось. А получилась очень даже интересная ситуация: появились
поначалу разрозненные группы так называемых зеленых из числа
технической и гуманитарной интеллигенции, имеющие столь мизерное
влияние на ход событий, что мы заранее стали готовиться к этим
событиям прихода 90 годов и решили усилить степень влияния сообщества
на процесс принятия решений. Как?
Мы занялись наращиванием мяса на хилом, чисто интеллигентном
скелете. Тем, чтобы нарастить скелет общественного движения зеленых
чисто силовыми структурами опять таки общественного происхождения.
Была химера, вроде легенды устойчивого развития, это миф о казачестве,
которое могло бы при правильном раскладе превратиться в хранителей
природы и реализовать все чаяния зеленого движения и принудить власть
к исполнению её законов. Нам удалось сформировать на базе бассейновой
концепции устойчивого развития, а это уже не легенда, а быль,
сравнительно чистые от грехов власти и партий, коммерции и
стяжательства казачьи структуры Черкасского округа. И даже ученую
комиссию при нем. - Вернемся к бассейновой концепции устойчивого
развития, что это такое? Дело в том, что для решения проблем
экологической безопасности естественно должно быть какое-то мерило. И
такое мерило существует, реальное и обоснованное. Если взять, к
примеру, другую химеру - химеру устойчивого развития, что
пропагандируется ООН, в том плане, что можно якобы деньгами что-то
сотворить и спасти живое, то РИО + 10 в Иоханнесбурге показал, что
никакого спасения, даже с монетами, нет и не будет. Единственным
мерилом устойчивого развития является сохранение того биоразнообразия,
которое пока существует: живых видов в земле, в воде и в воздухе. А
территориально такое же мерило - есть бассейн. И это прекрасная
бассейновая концепция, которая работала всегда. И критерии ее
однозначные и всем знакомые: бассейн, река, пойма, устье, ареалы
обитания, долгоживущие биоиндикаторы.
И для всей полноты картины, независимо от дезинформации со стороны
власти требовался независимый общественный контроль. Но, поскольку у
нас не было опыта работы в контроле власти, то естественно первой
задачей было создание зеленых групп и размещение их в ключевых точках
бассейна. Бассейн чем примечателен, что вся грязь в пределах водосбора
стекается в пойму рек. Из пойм стекается в устье и уходит в море.
Оседлав ключевые точки бассейна, то есть притоки и устье, можно было
бы резко упростить решение задачи, введя контроль над водной средой,
мы автоматически получаем сохранение условий на всем водосборе.
Поскольку мы тогда не имели никакой техники инструментальной, мы взяли
курс на поиск живых биоиндикаторов. Таким биоиндикатором, уникальным
для наших всех рек и бассейнов морей, оказался осетр. Почему? Потому
что это вид зонтичный: под ним ходят все рыбы, животные, в том числе и
человек. Поскольку он наименее пластичен, живет долго как человек и
пока осетр живет, воду можно пить. И по уходу его из сфер обитания мы
не имеем этой уникальной биоиндикации. Между нами как видом и смертью
уже ничего подобного не будет и потребуется колоссальная служба
оперативного мониторинга.
Поэтому, удачно разместив систему наблюдения нашими НПО и усилив
этот чисто информационно-интеллигентный скелет общественной силовой
поддержкой, на Дону, это скажем, казачество, мы смогли мягко войти во
власть в 1990 году. Каким путем, силовым - организовав контроль над
выборами. А поскольку мы вошли в систему власти, мы создали,
естественно, комиссии по экологии и по казачеству, чем сильно
перепугали жрецов партии. И спросили у наших атомщиков по факту РоАЭС,
а что же вы сделали? И когда они ничего не смогли нам обьяснить,
закрыли как незаконную эту стройку. В течение года мы уже в жесткой
баталии с атомщиками, доказали, что проект-колосс несостоятелен по
всем параметрам. Начиная от посадки на реке Дон. Решением областного
совета объект был закрыт. И выяснилось, что нам сами атомщики
"помогали". В каком плане? Дело в том, что к тому времени, выяснилось,
что долгострой в 15 лет дорого обошелся обществу тем, что было списано
три сметы на воровство. Дело обычное, люди живут и хотят жить. Филиал
дирекции есть на Черном море. И на нас списали эти разворованные
деньги, поскольку было решение и заморозили до лучших времен. И вот
созданная нами общественная экологическая экспертная комиссия в
течение 10 лет работала с этим объектом.
Все эти вещи обернулись тем, что если в то время до 1993 года какие-то
шансы были влиять на власть, то после переворота 1993 года в РФ они
кончились. Потому, что в течение 10 лет ни одно международное
соглашение в области защиты прав общества и природы, то же Орхусское,
и все конвенции не были подписаны. То, что Украина и другие страны их
подписали, абсолютно не означает, что они будут исполняться. Поскольку
вот такая специфика Востока. Это кардинальное отличие модели Восточной
от Западной. Это говорит о том, что мы получили абсолютно
недееспособное правительство, которое не может реализовать свои же
законы. И вот грош цена всему нашему законодательству, поскольку
судебная власть не работает по законам, не защищает интересы общества.
Не работает не один из инструментов общественные экспертизы, публичные
слушания, выборы, тем более, референдумы.
И вот в этом хаосе создать систему контроля чисто радиологическую,
оказывается, глубоко проблематичная задача, потому что люди
инстинктивно не верят даже всему хорошему, что происходит. Специалисты
Минатома пытаются восстановить доверие к себе. Это очень сложно.
Поэтому, я хотел бы подойти к концу, теперь ситуация упростилась. Все
начинания Минатома, даже благие изначально, обрекаются на неудачу. А
вот той структуры общественной, которая могла бы помочь найти
взаимопонимание, в виде общественных слушаний, экспертиз и
референдумов, просто не существует. Выборные системы не работают,
потому что люди просто не ходят на выборы. Если понижен ценз
избирательный до 20% части населения, то какие же это выборы. Сами
понимаете. Переходя теперь, к нашему вопросу общественной безопасности
Каспийского региона, мы всё таки стоим на позиции бассейнового
устойчивого развития.
Не в плане химеры от ООН, монетарной, а в сохранении ещё
существующего биоразнообразия. Нефть уйдет рано или поздно, рыба
останется. В голодные годы смут и войн рыба кормила людей. Знают те,
кто выжил, старики скажут. У нас осталась последняя точка на Каспии, я
говорю как специалист по рыбе, поскольку через рыбу пришел ко всем
печальным последствиям для общества - осталась река Урал. Это
единственная река Евразии, не считая Амура, там на Амуре тоже немного
есть, не считая китайцев, те всё съели живое, что плавало, летало и
ползало. На Урале естественное воспроизводство осетровых ещё есть. Мы
в смысле Правительство РФ и КПСС умудрились разрушить буквально за
последние 20 лет полностью Азовское море. И теперь добиваем Каспий.
Ведь не браконьеры съели рыбу. Рыбу уничтожил профессионально
Минрыбхоз. Разрушил естественное воспроизводство, забирая естественное
стадо осетровых на искусственный перевод. Мы живем в дикости. Могу
сказать, был один скандал грандиозный несколько лет назад в Саратове
на экологическом съезде, это когда рыбники заявляли, что 90% осетровых
Каспия это от благодати искусственного воспроизводства. Я выступил и
заявил, что за 50 лет советской власти не один осетр искусственник с
рыбзаводов не вошел в реки. И буквально всё по годам было расписано -
последствия печальные. Как на Азове, так и на Каспии. Но для нас
крайне важно, так как у нас нет инструментальной базы, именно
сохранение биоиндикации и осетра, как вида.
С другой стороны, сейчас в последнее время опыт иной появился,
создания, как же назвал коллега Пагава, коллабораций. Есть такой Южный
Альянс НПО по Северному Кавказу в отношении радиологического контроля.
Общественность южная часть НПО захотела контролировать пути переброски
отходов радиоактивных, обстановку радиологическую вокруг станции и
затеяло приобретение приборов "Инспектор", американских, которые могут
замерять гамма и бета излучение. Консультантом в Новосибирске Сергей
Пащенко обрабатывались полученные, за отсутствием приборов, пробы в
течение года. Пащенко был искренне благодарен тем, кто посылал ему
рыбу ящиками, сушеную, в Новосибирск. Но выяснилось, что всё чисто,
стерильно. Ни рыба, ни пробы, взятые в Новороссийске. Почему, потому
что люди просто не умели брать пробы. Не знали, где они берутся и как
их брать. Это к тому, что люди и имея прибор, не смогут его применять.
Всё это в холостую и впустую. Есть и другой опыт, положительный. От
той же экспертной комиссии по РоАЭС, что частично описан в
представленных Вам докладах Зеленого Дона по Ростовской АЭС. Когда мы
брали бассейновую схему по опыту Дона, мы указывали место сброса
водного потока на Ново-Воронежской атомной станции. Там при первом
замере оказалось 6 тысяч микрорентген в час. Там была у них авария,
они загружали жидкие отходы в скважину, в песчаник. Естественно 200
метров от берега, песчаный грунт не спасли. 15 метров в секунду
скорость потока фильтрации и всё это вынесло наружу. Есть акты
соответствующие. Всё это фонит, идет и по Цимле, и спускается в
Азовское море. В связи с этим для Каспия важно, чтобы сейчас появились
много движений и НПО, но их надо сажать там, где нужно сажать, именно
в устьях рек и в притоках. Контролировать необходимо и иметь
информацию. Дело в том, что мы выиграли у Коммунистического
партаппарата в 1990 году, потому что мы обладали навыками связи, а
потом появление интернета вообще улучшило общение, благодаря
электронной почте. Но последнее время власти научились нас блокировать
и в этом. Об этом я и хотел рассказать, что этот опыт наш. Он довольно
был удачен во время пролета ангела демократии.
Сейчас, при нынешней диктатуре, худо, потому как народ не влияет на
ход событий. Тем более, если у нас будут такие движения общественные
по бассейновым ключевым местам и они будут обучены и будут иметь
инструментальную базу соответствующую, тогда они смогут заставлять
власть как-то реагировать. Хотел обратить внимание, например, в РФ,
остальные страны повторяют то же самое, 10 лет было министерство
экологии, хотя оно было сформировано не только из партийных отбросов,
а из людей наименее воровитых в партии. Они добросовестно работали,
закончили работу свою, а теперь их просто разогнали. А что это
показало, это показало что наше общество не имеет реальных источников
информации, никаких. Проблема возникла из-за дележа собственности на
природные ресурсы. Системы природоохраны нет. И эта ниша сейчас пуста.
И её необходимо заполнять - кому?
Если Минатому не доверяют, правительство не хочет ничего реального
предлагать, необходимо общественным движениям самим и занимать эту
нишу. И вот от диалога между ведомством и независимыми экспертами в
итоге может что-то получиться. Пока же мы выиграли, 10 лет держали
атомную станцию вне закона, по всем законам. Но когда законы не
действуют, то общества нет и её пустили. Без всякого обоснования. Хотя
все законы были нарушены. Поэтому я далек от оптимизма моих коллег,
что там что-то может реально сейчас получиться, но в перспективе,
работать надо. Потому что без публичных слушаний, экспертиз и без
референдума, никакого движения быть не может. И дело дойдет до таких
кровавых вещей. Пока не будет общества и гражданин не будет одергивать
власть никаких продвижений на экологическом направлении не будет.
Спасибо за внимание.
И ещё два слова. Дело в том, что эта концепция бассейновая устойчивого
развития, как раз и предлагает сохранение осетровых, как биоиндикатора
и все остальные компоненты сюда входят. А для наших стран
прикаспийских осетр является связующим звеном для конвенции по
Каспийскому морю. Поскольку, сколько мы не работали с нашими юристами
по экологическому праву, другого такого стержня генерального для
Каспия нет, и не будет. Не дай Бог, если мы утратим этот объект,
поэтому я хотел попросить поддержки вашей, в том, что мы намереваемся
создать на Урале международный охраняемый объект природный по
сохранению осетровых, под патронажем мирового сообщества. Потому что
ни Казахстан, ни РФ, в этом плане само по себе недееспособны.
Спасибо за внимание.
Вопросы:
- В чем Вы видите роль общественных организаций в решении проблем
Северного Каспия?
- В плане экологическом большие вопросы мелкой политики, разногласия
между правительствами наших стран оказываются на втором плане. Если мы
не научимся, не договоримся о сохранении осетрового естественного
воспроизводства, как приоритета, то отсюда вытекут все необходимые
организационные меры. Но наше правительство декларирует заботу, в том
числе и Путин, но ничего не собирается делать. Вот когда были маневры
флотилии в Астрахани, они всего лишь продемонстрировали как они
борются с браконьерами, хотя именно государство и есть первый
браконьер. Оно все и погубило. То есть пока мы не научимся их, власть,
менять, и как можно чаще менять, и пока не будет у нас реального
местного самоуправления, которого пока у нас нигде не существует,
толку никакого не будет. Но это пока не решенные задачи, потому что
технически решается всё, а организационно решать не хотят. В Орхусе РФ
не подписала ничего, Украина и все остальные подписали, ну и что? А
ничего. Если люди безответственные у власти и система не имеет
механизма отзыва? В 1990-м году надо было решить две задачи -
Отстранить партийный аппарат от власти тотально и второе - ввести
механизм отзыва. Потопу что выбирали, но не отзывали. И всё бы
решалось. И мы сейчас жили бы нормально. Но пошли на разделение,
обзавелись флотилиями. Это тупик. Жить то надо по бассейнам своим.
- А как же растущая потребность в электроэнергии?
- Когда мы изучали этот вопрос, я был начальником комиссии по экологии
Ростовской области. И запрашивал всю эту информацию. Мы просто уличили
энергетиков во лжи в прогнозах на энергопотребление. Она была, якобы
тогда ещё энергодефицитна. А, тем более, теперь - избыток энергии. У
нас стоит ряд тепловых станций. Один из восьми блоков Новочеркасской
ГРЭС работает, то есть, ясно, о чем речь. Идет полный обман, и, тем
более, теперь, когда энергетика не просто энергетика, а оружие власти.
Поскольку через тарифы управляется региональная ситуация в любом
месте. Когда это превращается в чисто политическую игру - энергетика,
естественно роль Минатома незавидна. Пока у нас есть жесткие
обоснования воровской позиции Минатома. Всё нормально.
- Но есть же нормальные ученые?
- Печальна роль некоторых радиоэкологов. В Ростове институт
радиоэкологии и гражданин Давыдов, профессор, директор. "Хороший"
человек, мы с ним работали нормально. Он делал работу для комиссии,
точку зрения радиоэкологов на АЭС Ростовскую. Заплатили ему немножко
денег, конечно. Он написал заключение - пускать нельзя, необходимо
изучить радиофон, разлом и так далее. Прошло два года, Минатом
заплатил ему чуть побольше, он теперь пишет - пускать надо, потому что
ничего не изучено, надо изучать долго. "Профессионал".
Спасибо.
Информзедон, 23 сентября 2003 г., zedon@novoch.ru

*****************************************************************
* Бюллетень выпускается Союзом "За химическую Безопасность" *
* (http://www.seu.ru/members/ucs) *
* Редактор и издатель Лев А.Федоров *
* Все бюллетени имеются на сайтах: www.index.org.ru/eco *
* и http://www.seu.ru/members/ucs/eco-hr *
* *********************************** *
* Адрес: 117292 Москва, ул.Профсоюзная, 8-2-83 *
* Тел: (7-095)-129-05-96, E-mail: lefed@online.ru *
************************** Распространяется только *
* "UCS-PRESS" 2003 г. * по электронной почте *
*****************************************************************

Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск

404 Not Found

nginx/1.24.0 (Ubuntu)