
О нас \| История и Успехи \| Миссия \| Манифест

Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС

Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС

Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
****** Х И М И Я * И * В О Й Н А **********************
*******************************************************************
*** Сообщение CHEM&WAR.698, 27 мая 2005 г. **
*******************************************************************
Химическое оружие

ХИМИЧЕСКОЕ РАЗОРУЖЕНИЕ: ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

22 апреля 1915 года немецкие войска применили химическое оружие
против французской армии
30 апреля 1915 года немецкие войска применили химическое оружие
против русской армии

ТЕОРИЯ ХИМИЧЕСКОГО РАЗОРУЖЕНИЯ
Россия выполняет свои обязательства по ликвидации химического оружия
Этой весной исполнилось девяносто лет началу эры оружия массового
поражения - 22 апреля 1915 года на полях Первой мировой войны немецкие
войска провели первую в истории газовую атаку. А восемь с лишним лет назад -
29 апреля 1997 года вступила в силу международная Конвенция о запрещении
разработки, производства, накопления и применения химического оружия, а
также о его полном уничтожении.
О том, как Россия выполняет свои обязательства по ликвидации запасов
боевых отравляющих веществ, военному обозревателю РИА "Новости" Виктору
ЛИТОВКИНУ рассказывает заместитель руководителя Федеральным агентством по
промышленности Виктор ХОЛСТОВ.
- Виктор Иванович, что Россия сделала по выполнению условий конвенции по
химическому оружию за эти 8 лет?
- Первое, что я хочу отметить: наша страна последовательно и принципиально
поддерживает дух и букву Конвенции. Приверженность ей мы наглядно
демонстрировали, когда шла работа по созданию этого документа в начале
девяностых годов прошлого века и до момента, когда она была представлена
мировому сообществу. Россия была в числе первых подписавших ее стран. И
сегодня мы вносим необходимый вклад в ее укрепление и, естественно, в
выполнение обязательств, взятых на себя по этому международному документу.
В соответствии с положениями Конвенции и с теми решениями, которые
приняты в нас в государстве, а это, в первую очередь, Федеральная целевая
программа уничтожения запасов химического оружия в Российской Федерации,
которая имеет статус президентской, мы должны были уничтожить один процент
своих запасов химического оружия, то есть 400 тонн отравляющих веществ, к
29 апреля 2003 года. Этот первый, основной этап по реализации Конвенции
выполнен полностью.
К 26 апреля 2003 года на объекте, который создан в поселке Горный
Саратовской области, были уничтожены первые четыреста тонн отравляющего
вещества категории 1, "знаменитого" иприта, что применялся еще в годы Первой
мировой войны. Но этой дате предшествовала и другая работа, которая позволила
выполнить и прочие обязательства по Конвенции. В частности, к 29 апреля
2001 года мы ликвидировали 330024 единицы химического оружия категории 3 -
это неснаряженные боеприпасы и устройства для применения отравляющих веществ.
С апреля 2001 года по март 2002 года - все запасы химического оружия
категории 2, то есть артиллерийские боеприпасы, снаряженные фосгеном. Такого
оружия в России больше нет.
По состоянию на сегодняшний день, то есть на конец апреля нынешнего
года, в поселке Горный Саратовской области на функционирующем объекте
уничтожено 863,6 тонн отравляющих веществ. Это все запасы иприта, который
там находился - 622,3 тонны, и запасы люизита - 241,3 тонны. Остались
ипритно-люизитные смеси. В ближайшее время мы начинаем работы и по их
уничтожению. Надо подчеркнуть, что в 2005 году все запасы химического
оружия, которые есть на этом объекте, будут полностью ликвидированы.
Вся эта работа осуществляется под постоянным контролем Международной
организации по запрещению химического оружия. В частности, ее инспекционной
группой, которая постоянно находится в Горном.
Что касается бывших производственных баз по производству химического
оружия, то из 24 объявленных объектов восемь подлежит полному уничтожению.
И на сегодня из этих восьми уничтожено семь. Последний будет ликвидирован
до 29 апреля 2007 года. На остальных, как и предусматривалось, производится
конверсия для производства народно-хозяйственной продукции. На двенадцати
из них уже получены сертификаты производства коммерческой продукции, на
остальных четырех - идет процесс сертификации.
- Вы имеете ввиду международные сертификаты?
- Безусловно. Это сертификаты технического секретариата Международной
организации по запрещению химического оружия. Вся эта работа идет только
под международным контролем.
- Наверное, объектом в Горном задача ликвидации химического оружия не
заканчивается. Мы накопили его 40 тысяч тонн. И к 29 апреля 2007 года должны
уничтожить двадцать процентов от общих запасов (восемь тысяч тонн). Какие
шансы, что эти обязательства страна выполнит к сроку?
- Действительно, сегодня наша задача, а нужно подчеркнуть, - это основная
задача 2005 года, заключается в том, чтобы создать необходимую промышленную
базу для выполнения второго этапа Конвенции, уничтожить восемь тысяч тонн
отравляющих веществ. Какие меры предпринимаются и как это будет выполнено?
Первое, это ликвидация отравляющих веществ в поселке Горный. Там их 1143
тонны. Это уже вклад в восемь тысяч. Дополнительно в этом году будет
завершено строительство объекта в Камбарке Удмуртской республики для
уничтожения имеющихся там запасов люизита. Это 6,4 тысяч тонн. И к 29 апреля
2007 года планируется уничтожить чуть более 3 тысяч тонн. Третий объект,
который внесет свой вклад в выполнение наших обязательств по Конвенции, это
наш завод в поселке Марадыковский Кировской области. К концу нынешнего года
там также планируется завершить строительство объекта, на котором будет
предусмотрена детоксикация отравляющих веществ, размещенных в боеприпасах.
И к 29 апреля 2007 года мы намереваемся осуществить детоксикацию еще около
4,3 тысяч тонн VX-газов. По совокупности это даст нам к апрелю 2007 года
более 8 тысяч тонн.
Что касается мер, предпринимаемых для осуществления задач в Камбарке и
Марадыковском, то я должен сказать, что в Камбарке строительство
осуществляется в соответствии с графиком. В 2003 году там была первая
представительная делегация Организации по запрещению химического оружия,
которая на месте наблюдала за началом работ. Совсем недавно, буквально три
недели назад, была представительная делегация технического секретариата ОЗХО,
которая тоже работала в Камбарке, чтобы предусмотреть необходимые меры
контроля за процессом уничтожения отравляющих веществ. Она также подтвердила,
что выполнен достаточно большой объем работ, и у них нет никаких сомнений,
что к концу нынешнего года будет выполнено задание по созданию этого объекта.
Сегодня в стадии завершения находятся такие объекты промышленной зоны,
как котельная, административно-бытовой корпус, пожарное депо,
газоспасательная станция, хранилище с укрытиями - их там пять штук, насосная
станция пожаротушения, внутриплощадочные инженерные сети. На все остальные
объекты есть проектная документация, опытные подрядчики, отпущены
необходимые средства - планы выполняются.
В Марадыковском выполнен монтаж каркаса инженерного корпуса, пункта
дегазации автотранспорта, склады сырья в таре, газоспасательной станции,
котельной, завершаются работы по железнодорожным путям, ремонтно-механической
мастерской, очистным сооружениям, идет монтаж фундаментов зданий детоксикации
отравляющих веществ, устройства инженерных сетей, ведется строительство двух
жилых домов на 60 и 48 квартир. Это те основные работы, которые должны быть
выполнены в 2005 году.
- Вы говорите о детоксикации. Что означает этот процесс? Вы будете
просверливать снаряды, засыпать туда специальные вещества?
- Это будет делаться следующим образом: вывинчивается пробка боеприпаса, в
горловину заливается реагент, который обеспечивает детоксикацию отравляющих
веществ. Технология проверена на необходимом количестве боеприпасов. И на
боеприпасах с VX-газами мы будем использовать именно такую технологию.
- Если я вас правильно понял, то после проведенной детоксикации эти
боеприпасы будут уже безопасными?
- Да, отравляющее вещество разлагается на компоненты, которые уже не
относятся к химическому оружию и не имеет поражающих свойств. А дальше
полученные реакционные массы будут извлекаться. И хотя это уже не химическое
оружие, тем не менее, и это вещество тоже будет ликвидировано, но на
следующем этапе. А сам боеприпас в установленном порядке отправлен на
переплавку.
- Параллельно с проблемой ликвидации химического оружия есть проблема
социальной защиты населения, которое проживает в районах, где расположены
арсеналы с отравляющими веществами и объекты по его ликвидации. А также
проблема их безопасности. Что делается для решения этих задач?
- Для обеспечения безопасности объектов, кроме самой технологии, которая
сама по себе не должна допускать никаких неожиданностей, создается
промышленная система экологического мониторинга. Она предусматривает
постоянный контроль за состоянием воздушной среды, почвы, воды и
растительного мира. Регулярно производится отбор проб, чтобы проверить,
насколько меры постоянного контроля дают нам правдивую и достоверную
информацию. Проводится другой комплекс мероприятий, связанный с
безопасностью наших объектов.
Я скажу, что, например, в поселке Горный у нас ни разу не зафиксированы
превышение установленных норм контролируемых компонентов в окружающей среде.
Кроме нас и международных организаций, контроль осуществляют
соответствующие структуры Минсоцздравразвития, главный государственный
санитарный врач Российской Федерации, структуры Федерального
медико-биологического агентства, федеральные службы по экологическому,
технологическому и атомному надзору, другие службы. Постоянно проверяется
здоровье населения в санитарно-защитной зоне. Системы, подобные тем, что
есть в Горном, будут создаваться на всех других объектах. Опыт показал, что
они работают исправно и позволяют получать предельно достоверную
экологическую информацию. Она не ставит перед нами каких-то чрезвычайных
проблем.
Что касается "социалки", то мы уделяем ей тоже очень большое внимание.
Конечно, вместе с регионами. В рамках федеральной программы предусмотрено,
что до десяти процентов от стоимости объекта выделяется на развитие
социальной инфраструктуры. Какие объекты строить и в каком конкретно месте,
согласовывается с руководством регионов, с субъектом федерации. И такие
обязательства по созданию социальной инфраструктуры центр выполняет. Мы
фактически полностью завершили строительство социальных объектов в поселке
Горный Саратовской области. Многое делается в Щучьем Курганской области.
Сейчас развертывается работа в Камбарке и Марадыковском и, соответственно,
на других объектах, где есть необходимая документация.
- А можно уточнить, что именно делается в той же Камбарке? Водопровод
прокладывается, очистительные сооружения?
- В Камбарке проложена канализационная система, очистные сооружения. Ведется
строительство поликлинического диагностического центра, жилых домов - все,
что положено по согласованному с правительством республики плану возведения
объекта+
- А какие существуют проблемы по выполнению Конвенции? Известно, что в
строительстве первой очереди объекта в Щучьем нам должны были оказать помощь
американцы, но в течение трех лет не выделили на него ни цента. Что там
происходит сейчас?
- Да, действительно, одна из основных проблем, с которой мы сталкиваемся
по выполнении программы - это обеспечение необходимыми финансовыми
средствами. Россия еще при подписании Конвенции в 1993 году и при ратификации
Конвенции в 1997-м, когда сдавала ратификационные грамоты, заявляла о том,
что выполнение условий Конвенции для нашей страны - весьма дорогостоящее
мероприятие. И без оказания финансовой помощи международного сообщества в
те сроки, которые были указаны в Конвенции, из-за реальной экономической
обстановки в стране мы уложиться не сможем.
Эти заявления были услышаны мировым сообществом. Нам было обещано
выделение значительных средств под названные программы. В первую очередь,
для оказания содействия по уничтожению химического оружия. Но на практике
получается не так гладко, как нам хотелось бы.
Вы правы, мы должны были запустить первую очередь объекта в Щучьем в
2005 году. Основную тяжесть в строительстве промышленной зоны брали на себя
США. Но в связи с политизацией этого вопроса с 1999 по 2002 год
финансирование объекта было приостановлено. И, конечно, это привело к тому,
что мы вынуждены были пересмотреть сроки ввода в строй объекта. Тем не менее,
нынешняя администрация США более конструктивно подходит к выполнению тех
обязательств, что взяли на себя Соединенные Штаты в оказании помощи
России для уничтожения запасов ее химического оружия.
В середине прошлого года мы с партнерами согласовали новый график
строительства. Он предусматривает, что объект будет завершен в середине
2008 года. Считаю, это большой успех. Ведь к графику прилагаются все
необходимые документы, сверяются все шаги, которые должны быть сделаны США
и РФ для его выполнения. Объемы работ, источники их финансирования - все
это жестко увязано по срокам и в основном соблюдается. Думаю, если Вашингтон
и дальше будет выполнять свои обязательства, мы сумеем точно уложиться в
заявленные сроки уничтожения отравляющих веществ.
- Можно назвать конкретные цифры этой помощи? Насколько я помню, США
обещали нам на объект в Щучье 888 млн. долларов. А сколько денег реально
дошло до наших строителей?
- Это очень тонкий вопрос. Действительно, США обещали нам ту сумму, о
которой вы говорите. Потом даже заявили, что увеличат ее. Но, как вы
понимаете, не все средства доходят до России. И когда мы начинаем об этом
говорить с партнерами, возникает вопрос о разных методиках подсчета. Мы им
говорим: давайте перейдем на вашу методику. Нас ведь все время спрашивают
и в правительстве, и президент, и журналисты: где деньги, куда они уходят?
А мы не можем точно ответить. США обещали нам подготовить такую точную
информацию, чтобы она была согласована на всех уровнях, и тогда можно будет
говорить о выделенных деньгах наиболее точно.
Отмечу только главное - сегодня согласованный графиком объем средств
реально доходит до строителей, помогает нам выполнять свои обязательства.
А это самое важное.
- Сергей Кириенко, председатель Госкомиссии по уничтожению химического
оружия, не раз публично заявлял, что до нас доходит не более двадцати
процентов из названных Соединенными Штатами средств. Это действительно так?
- Такие заявления звучали. И это действительно так. Это наши подсчеты,
которые мы предоставили партнерам. Они пообещали, что эта цифра значительно
возрастет - до 40-45 процентов. Американские партнеры столь невысокие
проценты объясняют административными расходами, затратами на командировки
и прочее.
Я бы хотел отметить, что в ходе международного сотрудничества очень
большая роль отводится программе "Глобального партнерства", которое было
развернуто в 2002 году после встречи лидеров восьми ведущих государств мира
в Кананаскисе. И сегодня я могу сказать, что есть серьезные подвижки с
оказанием нам международной помощи в ликвидации химического оружия. Хотя и
не все так хорошо, как нам хотелось бы.
- И лидер в оказании помощи - Германия?
- Да, именно в ФРГ мы увидели самых надежных партнеров. С ее помощью мы
запустили в эксплуатацию объект в поселке Горный Саратовской области, что
помогло нам выполнить первый этап обязательств перед Конвенцией. И сейчас
Германия активно помогает нам строить объект в Камбарке, корпус термической
обработки фактически лежит на ней. Кроме того, Германия рассматривает свое
участие и в строительстве других объектов - в частности, в Леонидовке и
Марадыковском. То есть ее помощь вполне конкретна и весома. Мы благодарны
за это нашим партнерам из ФРГ. Как и всем тем государствам и международном
организациям, которые на деле помогают нам избавиться от химического оружия.
РИА "Новости", 5.05.2005
КОММЕНТАРИЙ: генерал Холстов сказал полковнику Литовкину неправду.
Если залить в авиационную бомбу с V-газом воду (а таинственный "реагент" -
это и есть обыкновенная вода), то примерно 1% отравы все равно остается.
И в соответствии с Конвенцией об уничтожении химического оружия эта смесюга
все равно остается химическим оружием. Вне зависимости от того, что на сей
счет скажут лица, называющие себя международными контролерами из Гааги.

ПРАКТИКА ХИМИЧЕСКОГО РАЗОРУЖЕНИЯ
Проблема захоронения химического оружия времен Второй Мировой
Ведущая Ирина Лагунина
Ирина Лагунина:
После капитуляции Германии и в связи с переходом на более современное
вооружение СССР был вынужден избавиться от старого оружия, как химического,
так и обычного.
О том, как это происходило и к каким последствия это привело сегодня,
моя коллега Марина Катыс беседует с доктором химических наук, президентом
Союза "За химическую безопасность" Львом Федоровым.
Марина Катыс: Мы уже многократно говорили об оружии, которое было в период
Второй Мировой войны и после окончания Второй Мировой войны либо зарыто,
либо затоплено, либо брошено в каких-то болотистых местностях. Что бы вы
могли рассказать по самым таким болезненным точкам на территории Российской
Федерации?
Лев Федоров: У той войны было два продолжения. Одно продолжение - куда
девать оружие немедленно, а второе продолжение - как обращаться с этим
оружием потом. Когда война кончилась, мы накопили гигантские количества
оружия, его действительно куда-то надо было девать. И если обращаться к
тому оружию, которое я чаще всего упоминаю - а именно химическому оружию,
оно действительно было самым хаотичным образом ликвидировано.
Пример: была партия химического оружия в военно-химическом морском училище
в Угличе. Тогда у нас было два военных министерства. В 46 году, когда
ликвидировали морское министерство, снова объединили его с армейским,
военно-химическое училище стало ненужно, ему дали команду перебазироваться
на Север. А химоружие? А вы там его как-нибудь. "Как-нибудь" - докладываю.
Это Углич, там Волга протекает, его просто ухнули в Волгу. Все. Больше о нем
никто никогда не говорил, не писал, не читал. Один ветеран недавно, спасибо,
напомнил об этом. Когда мы прощались с химическим оружием, скажем, на
Дальнем Востоке, что с ним делали? Его на баржи, и в море отгоняли эти
баржи. Море называется Японское, отгоняли недалеко от Владивостока, там же и
затапливали. Оно до сих пор лежит. Моряки-рыболовы тралами своими тралили,
очень многие получали поражение - это 50 годы уже пошли. Очень много
химического оружия затопили в Белом море недалеко от Соловков. Там море
мелкое, метров 50... Тогда химоружие надо было менять на новое поколение
и с ним распрощались.
А все запасы снарядов реактивных для "Катюш", потом уже "Град" пошел,
"Ураган", "Смерч", вот эти все запасы постепенно накапливались, и начиная
от войны они скапливались во всяких складах. Я сейчас говорю об общем оружии,
которое, в отличие от химического, армия наша считает, что его можно хранить
десять лет, двадцать лет, и вот оно и хранилось.
Я приведу три примера последних лет. В 92 году во Владивостоке есть
гигантский склад обычных боеприпасов артиллерийских, он взорвался. 1300
вагонов (они мыслят категориями вагонов), вагон возьмите, полный набейте
боеприпасами, и 1300 вагонов выставите - вот что тогда погибло в 92 году.
В 98, есть такое местечко Березовский - это в Свердловской области, там
склад рванул, 9 человек погибло. А самая серьезная, близкая к сегодняшнему
дню, но проросшая опять же от войны катастрофа, - это 2001 год, июль, когда
возле поселка Гусиное озеро, Бурятия, взлетело на воздух еще более крупное
количество боеприпасов. Откуда они там взялись? Когда развалился Советский
Союз, то те боеприпасы, которые держали в Монголии, со времен войны держали,
я поэтому и обращаюсь в войне. Наша армия в 91 году уносила ноги из Монголии
и тут же, как переехала границу, тут же сбросила на станции Гусиное озеро
этот склад. И он лежал. В 2001 году он рванул. 700 боеприпасов свалилось на
сам поселок. 700 штук. Поэтому там погибло три человека, два от боеприпасов,
а бабушка от ужаса умерла. 30 человек погибло за четыре года от боеприпасов,
которые разбросаны были по всей Бурятии. Как это происходило, каковы
масштабы того взрыва? В районном центре в сорока километрах от места подрыва
окна вылетели, а в столице Бурятии, это 120 километров, все было видно. То
есть пожар виден за 120 километров.
Марина Катыс: А почему он взорвался?
Лев Федоров: Это серьезный вопрос. За два года до этого взрыва поймали
несколько офицеров, которые торговали боеприпасами. Их осудили. А министру
обороны, тогда был еще маршал Сергеев, суд дал частное определение, что надо
навести порядок на складе боеприпасов, которые валяются на станции Гусиное
озеро. Министр обороны и его челядь не пошевелились. И в 2001 году это
случилось.
Версий три. Первая версия очевидная, что те, кто разворовали склад, сами
его подорвали. Вторая версия в духе нынешнего времени - Буданов, кажется,
родом из тех мест, и поэтому будто бы чеченские террористы... А третья
версия, военные все время педалируют, что там не было "молнии-защиты" на
этом складе.
Так вот, что касается "молнии-защиты" я бы хотел сказать. После
гражданской войны наши склады взрывались непрерывно, примерно три-четыре в
год было, гигантские взрывы. Это все склады царской армии, их в гражданскую
войну не бог весть как использовали, там другие были методы войны. И тогда
в 25-26 году, я сам видел документы, было принято твердое решение поставить
"молнию-защиту" на каждое сооружение каждого склада боеприпасов. И так
делалось вплоть до Отечественной войны и вплоть до конца советской власти
делалось. А вот когда советская власть рухнула, то "молнию-защиту" перестали
ставить. И вот на этот склад на Гусином озере, который спалили в 2001 году,
там "молнии-защиты" не было. Я говорил - 2300 вагонов. В деньгах это двести
миллионов долларов.
Это все прорастает от той войны, которой сейчас 60-летие победы. Потому
что победа была неполной, мы не кончили эту войну.
Марина Катыс: Но ведь кроме всего прочего было и затопленное оружие, как
немецкое, так и советское.
Лев Федоров: Половина немецкого оружия, которое нашим военным понравилось,
отвезли в Советский Союз, а половину не завозя в Советский Союз, тут же
затопили на немецких баржах немецкими руками под командованием полковника
советского в Балтийском море. А то, которое привезли в Советский Союз и
потом оно не понравилось, затопили, как я говорил, в Белом море возле
Соловков, и в Баренцевом топили, и в Карском топили. Все зависело от того,
какой судовой ход у судна, можно ли в течение дня далеко отойти в море или
близко. От Мурманска очень часто уходили такие баржи. Так что химического
оружия затопленного очень много.
Марина Катыс: И не химического.
Лев Федоров: Дело в том, что тогда топили и нехимическое тоже. На лоциях у
моряков гражданских и военных обозначено: "Затопленные взрывчатые вещества".
Под "взрывчатыми веществами" понимается и артиллерия, и химия.
Марина Катыс: Если говорить теперь о последствиях того, что происходит в
воде с боеприпасами?
Лев Федоров: В воде с боеприпасами происходит следующее. Они ржавеют, и
постепенно идет подсос отравляющего вещества. Если, скажем, в Балтийском
море, заиливание идет, поэтому может быть не так страшно, а вообще будут
сифонить боеприпасы долго. Я приведу пример из Москвы. Если вы сейчас
найдете в Кузьминках то место, которое я прекрасно знаю, где закопан иприт в
бочке, и оттуда иприт протекает. Вонь идет. Вы берете пробу - там настоящий
иприт, он не преобразовался ни во что в природе, он не успел еще.
Марина Катыс: А сколько лежит эта бочка там?
Лев Федоров: Я думаю, что со времен войны точно, а может и раньше. В 37 году
раскопки были, поэтому могло быть недораскопано в 37 или закопано в 42. Есть
житель Москвы, живой, спасибо ему, он рассказал, как в 42 году он наблюдал
лично закопку в этом месте.
Марина Катыс: Лев Александрович, в Кузьминках был, насколько я знаю, полигон
по испытанию химического оружия.
Лев Федоров: Был военно-химический полигон, образованный в 18 году, в 62
ликвидирован.
Марина Катыс: Как же он был ликвидирован, если в земле остались бочки с
ипритом?
Лев Федоров: Вот об этом я как раз и говорю, что военные наши в принципе
безответственные люди, и они ни одно свое мероприятие не заканчивают - ни
войну, ни полигон, ничего. За ними всегда остаются хвосты.
Марина Катыс: Но если сейчас известны, где конкретно в Кузьминках закопаны
бочки с ипритом, которые до сих пор текут и отравляют окружающую среду,
почему сейчас не занимаются тем, чтобы выкопать эти бочки и дезактивировать?
Лев Федоров: Личное соображение такое: цена этого полигона, 9 квадратных
километров - это серьезная территория, и по американским меркам это примерно
двести-четыреста миллионов долларов на то, чтобы все раскопать, а
боеприпасы, которые найдены, утилизировать как-то. Это американская цифра. А
второе соображение, что наше руководство города не понимает уровня
опасности. Я приведу пример: зкологи попросили академика Яблокова написать
письмо важному человеку и зовут его мэр Лужков, орденоносец как раз за
создание приборов по определению отравляющих веществ в воздухе - это в той
жизни было, доельцинской. Поэтому он проблему эту знает, но письма, я думаю,
он этого не читал, письмо было переброшено министру экологии Москвы Бочину,
который посоветовался с санитарным врачом города. Санитарный врач города
сказал: "Да ничего особенного". Министр Бочин объявил, что ничего
особенного.
Марина Катыс: А на самом деле?
Лев Федоров: На самом деле тогда в 37 для того, чтобы посадить начальника
химвойск, пришлось раскопать полигон и доказать, что он плохой человек, хотя
он по приказу Ворошилова все делал. Ненужное химоружие он закапывал по
приказу Ворошилова - это доказано, я документы читал. Так вот, когда зима
настала, они начали раскапывать в октябре и в декабре уже стало раскапывать
нельзя было, и дальше по документам шло: с весны продолжить и закончить
раскопку. Даже названы участки, где заканчивать. Так вот, к весне там
изменилась обстановка, сажать перестали, начали, наоборот, выпускать с 38
года. Поэтому проблема для них перестала иметь актуальность. И то химическое
оружие недораскопанное осталось в земле. Я думаю, что две трети раскопали, а
одна треть так и осталась. Если несколько сот бочек с ипритом загустевшим,
одна из которых я сейчас знаю, где лежит, они тогда выкопали, стало быть
другие десятки бочек с ипритом еще лежат. Там хорошее озеро, люди купаются.
Марина Катыс: То есть это зона отдыха сейчас?
Лев Федоров: Там написано "Кузьминский лесопарк", и вы можете зайти в этот
Кузьминский лесопарк, там озеро, вы можете купаться, там прекрасная поляна.
Она прекрасная поляна потому, что на ней березы не смогли вырасти после
химоружия. А есть там места, где и трава не смогла вырасти. То есть песок,
не заросший травой. Химия оттуда прет, как из преисподней, трава не смогла
ужиться.
Марина Катыс: А люди лежат и загорают.
Лев Федоров: А люди лежат и загорают. Я с ними много раз беседовал. Это
популярное место для корреспондентов западных газет, они часто туда
приезжают. Я им показываю, рассказываю, они удивляются. Потому что такой
полигон был в городе Вашингтон. Он тоже был образован в 18 году. Но три года
назад, как только они вспомнили, что забыли про этот полигон, скандал был
вселенский. Все раскопали, увезли. Но это Вашингтон...
Радио Свобода: Программы: Время и Мир, 11-05-2005
http://www.svoboda.org/programs/tw/2005/tw.051105.asp

**************************************************************
* Бюллетень выпускается Союзом "За химическую Безопасность" *
* (http://www.seu.ru/members/ucs) *
* Редактор и издатель Лев А.Федоров. Бюллетени имеются на *
* сайте: http://www.seu.ru/members/ucs/chemwar *
* ********************************** *
* Адрес: 117292 Россия, Москва, ул.Профсоюзная, 8-2-83 *
* Тел.: (7-095)-129-05-96, E-mail: lefed@online.ru *
************************** Распространяется *
* "UCS-PRESS" 2005 г. * по электронной почте *
**************************************************************

Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск

Подпишитесь на электронный бюллетень "Химия и война"