
О нас \| История и Успехи \| Миссия \| Манифест

Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС

Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС

Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
****** Х И М И Я * И * В О Й Н А **********************
*******************************************************************
*** Сообщение CHEM&WAR.452, 25 апреля 2003 г. **
*******************************************************************
К Дню химической безопасности 28 апреля

ГОРНЫЙ: ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ ПАК
(З.П.Пак сделал свое дело и ныне за ненадобностью уволен)

КАК ПРОВОЖАЮТ ХИМОРУЖИЕ

КОНВЕНЦИЯ
В 1993 году Россия присоединилась, а в 1997 году ратифицировала
международную Конвенцию о химическом оружии, приняв тем самым на
себя обязательство к 2012 году уничтожить все запасы, хранящиеся на
базах (их семь). К апрелю 2003 года нашей стране предписано избавиться
от одного процента накопленного (всего на складах лежит 40 тыс. тонн).
И вот час икс пробил - 29 апреля Россия должна отчитаться о проделанной
работе. Ответ предстоит держать перед Организацией по запрещению
химического оружия (ОЗХО), штаб-квартира которой находится в Гааге.
Химическое разоружение Россия начала с отравляющего вещества
первого поколения - иприта. 400 тонн его "сварились" в цехах пущенного
в декабре прошлого года завода в поселке Горный Саратовской области.
Что скажут международные эксперты, пока неизвестно. Но если взглянуть
на результаты, станет ясно - въехать в историю на белом коне получилось.
"Время МН", 25 апреля 2003 года

МЫ ОТЧИТАЕМСЯ В ГААГЕ. Любой ценой. Первый блин на заводе по
уничтожению химического оружия вышел комом.
Обойтись без формальностей
Саратовской области в 1994 году несказанно повезло. Губерния
спешила получить 4,5 млрд. руб. на сооружение суперобъекта в голой
степи. Первые бульдозеры пригнали сюда даже до официального выбора
региона-первопроходца - лишь бы деньги не <уплыли> в Щучье Курганской
области, на другую базу хранения химоружия. Первые документы -
экологическое и технико-экономическое обоснование работ - поступили
на предварительное рассмотрение в Саратовский комитет по экологии
(ныне - главное управление природных ресурсов, ГУПР) в 1995-1996 годах.
Всего по ним выдали почти 200 замечаний. Из них Минобороны учло 40.
Положительное заключение государственной экологической экспертизы на ТЭО
(не путать с обязательным по закону проектом!) было получено только в
1998 году.
Саратовскую общественность умаслили щедрыми социальными обещаниями.
Нищему поселку, расположенному в 300 км от областного центра, посулили
новые дома, водопровод, дороги, больницу и прочие чудеса на 450 млн. руб.
Согласно договору областного и федерального правительств с заказчиком
работ, <социалку> предполагалось сооружать быстрее, чем промзону.
Стройку спонсировал чуть ли не весь Евросоюз (дали 5,5 млн. марок и 7 млн.
евро). Только оборудование, поставленное Германией, потянуло на 15% всей
стоимости проекта (68,5 млн. марок). Но щедрость финансирования
удивительным образом отодвигала сроки завершения работ. Россия
опаздывала дважды.
Тут непременно следует заметить, что никто и никогда в мире химическое
оружие в промышленных масштабах не уничтожал. Некоторые химики даже
высказывали мнение, что современной научной мысли до решения этой
проблемы еще нужно дозреть. Ни одна из технологий, представленных на
конкурс Минобороны (тогда оно было заказчиком объекта), не была
безупречной. Тем не менее победили Нижегородский госуниверситет и
Московский НИИ химических технологий. Первый предложил метод
аммонолиза. Второй-метод гидролиза и электролиза, в результате которого
должны были уничтожаться и реакционные массы.
- Сразу было ясно, что технология электролиза очень сложна и недостаточно
проработана,- считает профессор Института химии Саратовского
госуниверситета, лауреат Госпремии Владимир Севостьянов.- На деле
реакция просто не пошла.
Изначально было понятно, что технология аммонолиза взрывоопасна, так
как процессы идут при высоких температурах. Под нее собирались строить в
Горном отдельный корпус, однако сроки поджимали, и заказчики выбрали
самый короткий вариант, чтобы успеть выполнить Конвенцию. Проблему
полного обезвреживания отравляющих веществ оставили потомкам, -говорит
ведущий химик института ГИТОС, кандидат наук Борис Князев.
Но коли так, может, и спешить не следовало?
- Да вообще-то, учитывая интересы живущих здесь людей, лучше было бы
не торопиться, - признает начальник Саратовского ГУПР Александр
Маликов.- Наверное, следовало переложить химоружие в более надежные
хранилища и подольше подумать, как от него избавиться раз и навсегда.
Но с глобальной точки зрения, Конвенцию не подписать было нельзя, а
теперь невозможно выйти за ее рамки.
"Бабки" вложены, господа!
В 2001 году федеральную программу уничтожения химоружия (УХО)
изменили (обязательное уточнение - ни первый ее вариант, ни второй не
проходили государственную экологическую экспертизу). Однако
трансформация федеральной программы в ТЭО завода никак не отразилась.
Только в июле 2002-го, когда объект в Горном был практически построен,
причем, совсем не под ту технологию, которая задумывалась, документы
откорректировали и направили в Министерство природных ресурсов РФ. То
есть официально начать строительство было разрешено меньше, чем за 2
месяца до пуска предприятия. Все предшествующие годы стройка велась по
сути незаконно. Но никто не удивился: ведь открывать завод собирались
вовсе без формальностей еще в апреле, а потом в августе 2002-го. О том,
что кроме ТЭО должен быть и полноценный строительный проект, в горячке и
вовсе забыли.
За 2 недели до начала производства госкомиссия начала проверять,
насколько построенное соответствует задуманному. Дата <торжества> уже была
отмечена в календаре. Приглашения высоким гостям, призванным перерезать
ленточку, разосланы. Задерживать процесс казалось просто невежливым.
Комиссия проявила требуемый оптимизм и разрешила военным исправляться
по ходу дела. <Мы государственные чиновники, поэтому любое решение
вышестоящей организации для нас закон, - признался первый замначальника
ГУПРа по Саратовской области Николай Петрученко. - Оценивать сделанное
в Горном надо было раньше. Теперь государство вложило туда столько
<бабок>! О чем же можно говорить?>
Голливуд отдыхает
Сомнения в безопасности завода только подтвердились при его пуске 19
декабря. История вышла поистине кинематографическая. По словам очевидцев,
морозной ночью в заснеженной степи на роковую кнопку давили представители
генподрядчика (саратовского управления спецстроительства No 5), администрации
Приволжского федерального округа и агентства <Росбоеприпасы>. Решение
принимал лично директор Агентства Зиновий Пак. Даже сам губернатор Дмитрий
Аяцков узнал о происходящем эпохальном событии за несколько часов до оного
и примчался в Горный на вертолете. Местных жителей решили не тревожить -
все равно костюмов химзащиты у них нет. Исполнять международные
обязательства начали с иприта.
Проза жизни обнаружила себя ровно через два месяца, 19 февраля: в
ипритном цехе сгорели 2 кабеля энергоснабжения-и основной, и резервный.
Что именно случилось, созванная экспертная комиссия не поняла. К цеху
подвели новый кабель, а обрывки старых решили выкопать когда-нибудь
потом. Гораздо больше комиссию интересовала филологическая сторона
вопроса. Начальник поселкового комитета ГО и ЧС даже едва не поплатился
должностью из-за того, что назвал случившееся не <инцидентом>, а аварией.
Али-заде и 40 строителей
Зная, как велось это строительство, ничему не удивляешься. Пацифистскую
мощь отечества крепили солдаты стройбата и рабочие из Азии. По словам
лидера Саратовского комитета солдатских матерей Лидии Свиридовой, за
2002 год из Горного сбежало 15 срочников. Они рассказывали, что рабочий
день на стройке продолжался более 16 часов при отвратительном питании и
такой же медицинской помощи. Как сообщил начальник управление
спецстроительства No 5 генерал-лейтенант Якимкин, <Росбоеприпасы>
задолжали генподрядчику более 50 млн. руб. Люди не получали зарплату по
2 месяца и увольнялись.
За помощью к журналистам обратился Аббас Али-заде, старший бригады
строителей-азербайджанцев. По его словам, бригада трудилась на объекте с
сентября 2002 года по день запуска без документального оформления, по
договоренности с неким полковником. За работу шабашникам не заплатили -
полковник внезапно перестал их узнавать. При всем сочувствии к обманутым
строителям о качестве их труда можно только гадать.
Не хватило бутербродов
Надежды экологов на сознательность военных не оправдались. В марте
проверка МПР выяснила, что указные приемной комиссией недочеты никто и
не думал исправлять. У руководства завода не обнаружилось лицензии на
обращение с отходами. Не соблюдались правила хранения жидких реакционных
масс. Даже временная документация не была заменена на постоянную.
Обманутые в лучших чувствах экологи потребовали приостановить производство.
Ультиматум поступил в самый неподходящий момент: Германия собралась
вложить в Горный очередные 6 млн. евро, а США разморозили 160 млн.
долларов на российскую программу УХО. МПР-овцев обозвали шантажистами,
вымогающими свою долю, и крамольное требование замяли. Предъявленные
предписания по сей день находятся <в процессе исполнения>.
Информационное обеспечение УХО - это отдельная песня. Очень жалобная.
Силами некоего экологического движения <Чистый дом> был создан специальный
информационный центр, призванный излечить граждан от сомнений путем
оперативного предоставления достоверных и полных сведений о заводе.
Розовощекие ребята, ранее экологической общественности не известные,
получили шикарный офис, оргтехнику и автографы полпреда Кириенко.
Сомнений <зеленеющие вместе>, и правда, не оставили: заявили, что
журналисты обиделись на секретность пуска, так как <не получили
презентационного бутерброда>.
Что же касается жителей поселка Горный, то они потеряли больше, чем
получили. По оценкам местной администрации, на социальную сферу вместо
10% средств от стоимости проекта потрачено только 2-3%. Большая часть
денег пошла на строительство Михайловского и Октябрьского - поселков для
военных и персонала. <Теперь все делегации возят туда. Коттеджи, что там
отгрохали, показывают по телеку. О том, что в Горном есть дома, где люди
готовят на керосинках, так как газ не проведен, все забыли>, - вздыхает
завуч местной школы Ольга Якушева.
Для педагогов Горного обещали возвести целый квартал под названием
<Поселок учителей и врачей>. Но новоселье справили только 15 из 70
преподавателей. Из-за аварии в котельной разморозилось здание начальной
школы. Малышей перевели в среднюю. Ее помещение также находится в
аварийном состоянии.
По-прежнему не работает единственная в поселке баня. С областным
центром горненцев связывает всего одна рейсовая <ГАЗель>. Новенький
медицинский центр открыли в ноябре. Но, по утверждению местных жителей,
никого там не обследуют-не могут наладить немецкую аппаратуру. Штат
Центральной районной больницы укомплектован меньше чем наполовину. Как
и прежде, в районе нет ни одного дерматолога, аллерголога, ЛОРа, окулиста
и т.д. Между тем проблемы со здоровьем имеет более 52% местных детей. Они
страдают болезнями органов дыхания, нервной системы и пищеварения.
Последнее-из-за отсутствия пригодной питьевой воды. Жидкость, которую
черпают из Большой Сакмы, назвать <водой> трудно. Понять, как повлияла
работа завода на самочувствие людей, нельзя: контрольную диагностику будут
проводить раз в год. Долгожданный водопровод, канализацию и очистные
сооружения так и не достроили. Зато разрушили старые деревянные трубы,
вода из которых зимой превратила весь поселок в отличный каток. Грунтовые
воды залили подвалы <подаренных> аборигенам трехэтажек. По их стенам уже
пошли трещины. У окрестных колхозов завод забрал сотни гектаров пашни -
по полям проложили коммуникации. Ни копейки компенсации крестьянам не
заплатили. Мало того, на базаре в соседнем Балаково повесили объявление:
<Сельхозпродукцию из Горного не принимаем>. В столовую самого объекта
продукты также завозят издалека.
Между прочим, медики областной СЭС еще в 1998 году требовали, чтобы
санитарно-защитная зона вокруг объекта составляла 3 км. Тогда весь Горный
имел бы право на отселение. Но главный санитарный врач РФ распорядился,
что зона будет на один - решающий! - километр меньше.
Это не лечится
Вопрос реакционных масс сделался хроническим. В заключении
Государственной экологической экспертизы на ТЭО сказано: хранить до
востребования. Никаких уточняющих документов не принималось. Областное
министерство промышленности упорно твердит: отходы от переработки
иприта будут сжигать, люизита-выпаривать, а смесей-битумировать. Как
объясняют химики ГИТОСа, 40 лет разрабатывавшие ОВ, немецкие печи для
сжигания ипритных отходов слишком маломощны. Выпаривание-это всего
лишь удаление излишков воды. Сами соли мышьяка и хлора не станут от
этого менее ядовитыми. Битум-это асфальт. Как легко он разрушается,
наглядно демонстрирует любая автодорога. Следовательно, потребуется
строить битумный завод и могильник.
По данным на 11 апреля, на объекте скопилось 760 тонн реакционных
масс и более 400 тонн зараженных сточных вод. Как считают в областном
центре санэпиднадзора, срок службы бочки для хранения отходов-5 лет.
По оценкам НИИ промышленной экологии Нижнего Поволжья, территория
объекта будет полностью заполнена ядовитым <мусором> через полгода с
начала эксплуатации.
После уничтожения нужных для отчета в Гааге 400 тонн иприта завод
в Горном остановится для двухмесячной профилактики. Затем он начнет
перерабатывать люизит.
Н.Андреева, Саратов, "Время МН", 25 апреля 2003 года

ВОЕННО-ХИМИЧЕСКИЕ СТАХАНОВЦЫ
Вообще-то говорить об уничтожении химоружия нет решительно никаких
оснований, и международные эксперты это отчетливо понимают. Их цель
иная - убедиться, что боевые отравляющие вещества более не могут быть
использованы как химическое оружие. Следовательно, птичку в зачетную
книжку Россия получит, и долг перед Гаагой на этом этапе можно будет
считать исполненным. По сути же, выполняя международные обязательства,
на своей территории мы устаиваем еще более внушительную, чем прежде,
химическую помойку. К этому надо добавить вопиющее несоблюдение закона.
Обо всех этих безобразиях - в материале нашего собкора в Саратове
Надежды Андреевой.
Вот и зам начальника управления экологической безопасности
Министерства природных ресурсов Сергей Кириллов волнуется о том
же: "Никто не говорит об уничтожении химического оружия. Говорить
можно только о переведении его в другое состояние. Выполнить
международные обязательства в соответствии с законом не выходит".
Самое тревожное, по мнению Сергея Александровича, в отсутствии
внятного плана обращения с отходами производства, которых
образуется примерно вдвое больше исходного вещества. Более того,
неясен даже класс их опасности, так как качественный состав
отходов только определяется (выделено нами - Ред.) Комиссия МПР,
проводившая в феврале масштабную проверку завода, обнаружила
огромное количество нарушений, 6-7 из которых, по выражению
Кириллова, крупные. "Без работы наши инспекторы не останутся", -
подвел черту мой собеседник.
Но, как выяснилось, не все смотрят на проблему так мрачно - в
агентстве "Росбоеприпасы" сидят оптимисты. С точки зрения начальника
управления конвенциональных проблем химического и биологического оружия
Александра Горбовского, с безопасностью в Горном все нормально, а
претензии МПР - "игры, не имеющие отношения к работе. Власть свою хотят
показать. С МПР у нас деловые, продуктивные контакты. Кабель заискрил?
Мелочи это. Давайте еще до розеток опустимся. Социальные вопросы? А где
в России они решены?"
По версии Александра Дмитриевича, заботе "Росбоеприпасов" об
обитателях поселка Горный нет предела: "Мы дали больше 10 процентов на
социалку. Может, и все 20. Местная власть с губернатором во главе от нас
время что-то хотела, и мы все вопросы решали".
Степень правдивости военно-химических начальников отчетлива видна
не только жителям Горного, но и прочих шести точек на карте, где
размещены арсеналы отравляющих веществ. Например, жителям города Почеп
Брянской области. Летом 2001 года, когда Европа послала гонцов проверить
содержимое местной химбазы, на тамошнем рынке народ судачил, как в момент
прибытия иностранцев в тупик вне территории базы было отогнано несколько
вагонов с химоружием. Разница между заявленным и реальным, по сведениям
президента Союза "За химическую безопасность" Льва Федорова, составляет
830 тонн. Причем, эти тонны - оружие последнего поколения, так
называемый V-газ.
Чтобы уточнить некоторые моменты, относящиеся к процессу ликвидации
химоружия, мы позвонили в профильный Федеральный информационный центр,
чья деятельность была широко проанонсирована. Но тут выяснилось, что эта
организация, призванная отвечать на вопросы граждан, долго не протянула.
Созданная в середине октябре, в марте она уже испустила дух от бескормицы,
потому что "Росбоеприпасы" долго содержать ее не планировали. Что
и требовалось доказать: о том, как страна избавляется от ХО, мы
ничего знать не будем. Если, конечно, спаси и помилуй, не случится
что-то из ряда вон выходящее. Да и то у граждан страны скорее есть
шанс услышать об этом из-за бугра, как в памятном апреле 1986 года,
когда из Чернобыля и шелеста не доносилось. Страшно выговорить,
но форс-мажор в данном случае не представляется нереальным. Уже
упоминавшийся V-газ производили для армии в Новочебоксарске с
1972 года. А склада так и не построили, так что пожар 28 апреля 1974
на складе-времянке года был по существу запланирован. Вот и сейчас
в Горном иприт уничтожают, а склада для хранения ядовитых
реакционных масс нет. Нет совсем. Ничего не напоминает?
Кроме перечисленного, есть еще одно более чем существенное
обстоятельство, способное лишить покоя. Проектная мощность первой
работающей очереди объекта в Горном - 90 тонн отравы в год. Во
всяком случае, так записано в экспертизе, которую 25 октября 2002
года утвердил задним числом глава МПР. Однако 23 января, на пресс-
конференции в Москве, председатель комиссии по химическому
разоружению Сергей Кириенко обрадовал журналистов: уже уничтожено
60 тонн. На сей момент, по словам начальника управления конвенциональных
проблем "Росбоеприпасов" А.Горбовского, до потребных 400 тонн "остался
маленький хвостик - несколько тонн иприта". Во сколько раз превышена
мощность? Не всякий Стаханов угонится! Так было же ради чего
торопиться: гаагский срок маячил! Дата и цифра находятся в жесткой
взаимозависимости: если они расходятся, Россия не получает зарубежной
финансовой помощи на программу УХО. Так что со стимулом у стахановцев
все хорошо. Со здравым смыслом значительно хуже.
Е.СУББОТИНА, "Время МН", 25 апреля 2003 года

А ЕЩЕ ЕСТЬ МОСКВА
Наш бронепоезд
"Богатство" родины подконтрольными Европе базами в семи
регионах не исчерпывается.
Международная Конвенция охватывает и так называемое старое
химическое оружие - то есть изготовленное до 1 января 1946 года и
непригодное для применения по прямому назначению. Равнодушие
зарубежных инспекторов к этому добру объяснимо: комиссия следит
лишь за тем, что представляет угрозу для национальной безопасности
Запада, то есть за запасами на складах и предприятиями по
производству. Закопанные же арсеналы другим странам не страшны.
Зато, превратившись из химического оружия в экологическое, они
весьма опасны для нас, жителей страны. Но нашему государству это
глубоко безразлично.
Именно поэтому Союз "За химическую безопасность" подготовил
доклад о старом ХО. В марте 2003 года этот доклад поступил в
Организацию по запрещению химического оружия. Прежде, чем
послать документ в Гаагу, экологические активисты 5 раз обращались
к президенту Владимиру Путину. Ответа не последовало.
К докладу приложен длинный-предлинный список. В нем 393 адреса,
охвачена практически вся страна. Не имея возможности представить
полную версию, делаем выборку по Москве и области.
Москва
Очаково. Центральный военно-химический склад N 136. Хранение
ХО. Разлив отравляющих веществ (ОВ) по химическим боеприпасам.
Захоронение и уничтожение ХО.
Лосиноостровская. Раевский склад N 36. Хранение артиллерийских и
авиационных химических боеприпасов.
Сокольники. Склад военно-химического имущества (склад Готье).
Лефортово. Московский артиллерийский склад. Хранение и
снаряжение артиллерийских химических снарядов.
Богородский вал. Институт химической обороны РККА. Работы с
ОВ. Хранение и захоронение ХО.
Бригадирский переулок. Военно-химическая академия им.
К.Е.Ворошилова (с 1935 года). Работы с ХО.
Выхино. Ружейно-стрелковый полигон. Стрельба химическими
боеприпасами.
Кузьминки. Военно-химический полигон (1918-1961 годы).
Испытания ХО. Хранение больших запасов ХО. Розлив ОВ по
боеприпасам. Уничтожение и захоронение ХО. Захоронение отходов
производства ХО.
Кунцево. Кунцевский военный лагерь.
Люблино. Люблинской военный лагерь.
Новогиреево. Новогиреевский военный лагерь.
Ходынское поле. Октябрьский военный лагерь.
Московская область
Коломна-Пески. Склад артиллерийского вооружения N 61. Хранение
артиллерийских химических боеприпасов.
Можайск. Склад N 67 артиллерийского вооружения МВО. Хранение
артиллерийских, авиационных химических боеприпасов и ОВ (иприт,
хлор).
Нахабино (Павловская слобода). Склад N 38 артиллерийского
вооружения. Хранение артиллерийских химических боеприпасов.
Нахабино Инженерный полигон. Испытания ХО.
Софрино. Склад артиллерийского вооружения. Хранение
артиллерийских химических боеприпасов.
Буньково. Военно-химический полигон. Испытания ХО.
Кашира. Каширский военный лагерь.
Коломна (Голутвин). Голутвинский военный лагерь.
Кубинка. Кубинский военный лагерь.
Монино. Монинский военный лагерь.
Мытищи. Мытищинский военный лагерь.
Нарофоминск (ст. Алабино). Нарофоминский корпусной
артиллерийский полигон.
Сергиев Посад. Артиллерийский полигон.
Серпухов. Склад N 45 артиллерийского вооружения. Хранение
артиллерийских химических боеприпасов.
Солнечногорск. Сенежский военный лагерь. Артиллерийский
полигон.
Postskriptum
О бывшем военно-химическом полигоне на краю Москвы, в
Кузьминках, наша газета писала не раз. То, что отравы зарыто
там немерено, подтверждено архивными документами, а также
исследованиями, проведенными в последние годы (в том числе
научными институтами РАН и Военным университетом радиационной,
химической и биологической безопасности, о чем в 1999 году
составлен соответствующий отчет). Однако несколько дней назад
столичный "экологический" министр Леонид Бочин заявил по
российскому телеканалу, что "никаких отравляющих веществ в
Кузьминках нет" и что все это проверили компетентные специалисты.
Хотелось знать, куда что делось, если никакой очистки территории
не проводилось? Или это очередная "лапша" на наши уши, на которую
функционеры, подобные Бочину, весьма щедры?
"Время МН", 25 апреля 2003 года

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКТОРА БЮЛЛЕТЕНЯ
Представленная военно-химическая полоса из "Времени МН"
будет не совсем полной, если мы умолчим о будущем.
Где-то в мае-июне по результатам отчета о выполнении важного
международного обязательства по уничтожению стахановскими темпами
400 тонн иприта в Кремле скорее всего состоится раздача орденов
за заслуги перед их Отечеством. Будет по человечески жаль, если
отметят С.Кириенко (и это справедливо - за "гибкость" надо платить)
и не отметят З.Пака. Все-таки поставили на кон жизни жителей Горного
они вместе. Впрочем, Пак рисковал чужими жизнями даже больше -
превысить проектную мощность предприятия в 8-10 раз дано не каждому.
Родина слышит, Родина знает...

**************************************************************
* Бюллетень выпускается Союзом "За химическую Безопасность" *
* (http://www.seu.ru/members/ucs) *
* Редактор и издатель Лев А.Федоров. Бюллетени имеются на *
* сайте: http://www.seu.ru/members/ucs/chemwar *
* ********************************** *
* Адрес: 117292 Россия, Москва, ул.Профсоюзная, 8-2-83 *
* Тел.: (7-095)-129-05-96, E-mail: lefed@online.ru *
************************** Распространяется *
* "UCS-PRESS" 2003 г. * по электронной почте *
**************************************************************

Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск

Подпишитесь на электронный бюллетень "Химия и война"