
О нас \| История и Успехи \| Миссия \| Манифест

Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС

Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС

Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
****** Х И М И Я * И * В О Й Н А **********************
*******************************************************************
*** Сообщение CHEM&WAR.428, 8 декабря 2002 г. **
*******************************************************************
Трудности химического разоружения

БЛИЗИТСЯ ПУСК ЗАВОДА ПО УНИЧТОЖЕНИЮ ИПРИТА-ЛЮИЗИТА В ГОРНОМ
(читаем газету "Время-MN" за 5 декабря)

ВЗГЛЯД НА МЕСТЕ
Увидеть УХО и умереть?
На 15 декабря намечен запуск первого в России завода по уничтожению
химического оружия в поселке Горный Саратовской области. Это уже
третья дата предполагаемого начала эксплуатации, объявленная в
нынешнем году. Строительство продолжалось почти 6 лет. Но заказчики
все равно не успели. Не готова обещанная жителям социальная сфера. За
считанные дни до пуска утверждено технико-экономическое
обоснование строительства (!). О том, что делать с реакционными
массами, никто и думать не хочет.
Строить объект начали в 1996 году. Губернатору Дмитрию Аяцкову
так хотелось получить 4,5 млрд руб из федерального бюджета и свободно
конвертируемую помощь европейских стран ( 68,5 млн марок от
Германии, 5,5 млн марок от Финляндии, 2 млн евро от Нидерландов, 5
млн евро от Евросоюза в целом и т.д.-всего спонсировали 17
государств), что к работам приступили не дожидаясь появления ТЭО.
"Мы сознательно смотрели на это строительство сквозь пальцы,--
признается начальник Главного управления природных ресурсов области
(ГУПР) Александр Маликов.-Если даже федеральный центр запретил
бы в итоге завод, ну и хрен с ним. Зато в Горном остался бы водопровод
и котельная>. Надежды, правда, не сбылись. Завод готов к производству,
а водопровода все нет. Вместо обещанных на социалку 10% средств от
стоимости всего объекта освоено только 2-3%. В мечтах остались
многоквартирные дома, профилакторий, Дом культуры, спорткомплекс и
т.д.
Легким движением руки
Первоначально предполагалось, что завод должен перерабатывать
химоружие (ХО) в безопасные и даже полезные в народном хозяйстве
вещества. С ипритом особых проблем не возникло. Он полностью
сгорает, а на выходе получается обычная сера. Для него немцы уже
построили специальную печку. Обслуживать ее будут специалисты
ГИТОСа (Государственный институт технологии органического синтеза)
из поселка Шиханы Саратовской области. Люизит-вещество гораздо
более коварное. Его никто никогда в мире не уничтожал в
промышленных масштабах (недаром завод в Горном называется
"опытно-промышленным"). В лабораторных условиях люизит всегда
дает мышьяк, ядовитый во всех вариантах соединений.
- Еще в начале 1990-х ГИТОС разработал прекрасную технологию
уничтожения ХО, в результате которой из люизита получается хлорид
мышьяка. Применять ее-одно удовольствие! Хлорид легко
использовать в промышленности, но у него есть непростительный
недостаток,- говорит профессор института химии саратовского
госуниверситета, лауреат Государственной премии Владимир
Севостьянов,- одно из условий международной Конвенции об УХО:
в результате переработки должен получаться продукт, который
невозможно в одну стадию снова превратить в ХО. А хлорид можно
сделать люизитом одним движением руки.
Заказчик (тогда эту функцию исполняло Минобороны) провел конкурс
среди авторов технологий. Победил в нем московский НИИ химических
технологий. Ученые предложили 2-стадийную технологию, состоящую
из гидролиза и электролиза. На выходе она давала оксид мышьяка,
применимый в фармацевтической, стекольной, лакокрасочной
промышленности.
Под эту технологию и написали ТЭО строительства завода.
Обсуждали его мучительно. Саратовские ученые и экологи-активисты
на общественных слушаниях еще в 1995 году высказали 86 замечаний.
Минобороны учло только 42 из них, а общественных слушаний с тех пор
не проводили (в нарушение закона "О государственно экологической
экспертизе"). Только в 1998 году с нескольких попыток проект, наконец,
получил положительное заключение государственной экологической
экспертизы. По закону такая экспертиза обязательно включает протокол
согласования с общественностью. К саратовским активистам обращаться
с таким предложением было рискованно. И протокол подмахнула некая
московская ассоциация "Здоровье-детям".
Семь раз отрежем
Бумажная чехарда нисколько не мешала строительству, которое без
утверждения экспертизы было по сути незаконным. Но технология
электролиза внезапно оказалась непригодной к использованию. Просто
не пошла реакция.
- Эта технология очень сложна и недостаточно проработана. Хотя
немцы уже поставили под нее оборудование,- говорит Севостьянов.-
Институту-разработчику были выделены миллионы руб. Почему его
специалисты не продумали все детали, не знаю.
А сроки исполнения Конвенции поджимали (изначально Россия
обязалась уничтожить все ХО к 2007 году). Расплата в виде
международных штрафов близилась. Начались и организационные
проблемы. Согласно Конвенции, уничтожать ХО должны не военные, а
гражданские специалисты. В январе 2001-го из состава Минобороны
пришлось выделить управление по безопасному хранению ХО.
Заказчиком стало агентство "Росбоеприпасы". Склочный "развод" с
дележом финансирования, помещения, кадров и даже служебных
телефонов затянулся на полгода.
Новорожденное агентство изящно решило проблему, попросту
переписав федеральную программу УХО (ни первый ее вариант, ни
второй государственной экологической экспертизы не проходил). Число
объектов снизилось с 7 до 3. Яды теперь придется перевозить по
стране. Новая программа дешевле старой на 40% и рассчитана не до
2007, а до 2012 года.
В Горном технологию переработки обрубили наполовину. Остался
только гидролиз (укороченная технология государственную экспертизу
не проходила). При его применении из люизита получаются
реакционные массы - соли мышьяковой кислоты. "Но не надо забывать,
что мы имеем дело не с чистым люизитом, а с ХО, которое содержит
еще много компонентов. Они отвечают за то, чтобы отравляющее
вещество хорошо испарялось, легко растекалось по коже и т.д.",-
говорит Севостьянов. По его расчетам, реакционные массы будут в 6-7
раз больше по объему, чем исходное вещество. Для них потребуется
большие площади и сложные условия хранения.
Все равно мы будем первыми
О реакционных массах военные говорить не любят,- и это напрямую
отражается на финансировании. НИИ экологии Нижнего Поволжья
(НИИ ЭП), ответственный за нормативные документы по образованию
отходов, лимитам их размещения и предельно допустимым выбросам,
смог приступить к этой работе только нынешней осенью (напомним, что
запускать завод собирались еще в апреле!). Еще неизвестен даже класс
опасности будущих реакционных масс. Заместитель директора института
Олег Расстегаев предполагает, что это будут отходы 1 и 2 классов
(почти те же самые ОВ, но не подпадающие под действие Конвенции).
- Укороченная технология более опасна, чем ранее предложенная,-
говорит Олег Юрьевич.- Но нам трудно о чем-либо судить, т.к. мы
работаем по документальным материалам, а информацию нам дают не
всю.
Владимир Севостьянов и его коллеги из саратовского института химии,
не пользуясь военным финансированием, за свои деньги разработали и
запатентовали уникальную технологию переработки реакционных масс.
Она была одобрена на заседании рабочей группы по УХО под
руководством вице-президента РАН Владимира Платэ. Вкратце суть
такова: реакционные массы обрабатываются кислотой и щелочью, в
результате выделяется концентрат оксида мышьяка. Это товарный
продукт. "Вся Америка пропитывает мышьяксодержащими соединениями
коттеджи и шпалы, чтобы их не ели жуки-древоточцы и крысы",- говорит
Владимир Петрович. Раньше оксид мышьяка в Россию поставляли Казахстан
и Грузия. Теперь же на него есть определенный потребительский "голод".
Саратовская технология экономичнее и проще, чем электролиз.
Пока решено хранить реакционные массы "до выбора на конкурсной
основе предприятия химической промышленности, на котором будет
производится их утилизация". Когда этот выбор будет сделан, не
уточняется.
НИИ ЭП пока не сформулировал конкретных условий их хранения.
Возможно, отходы закатают в гудрон (это называется "битумирование").
Но битум легко ломается, плавится и размывается водой. Придется
строить бетонный могильник, гораздо больший, чем ныне
существующие в Горном. Как вариант предлагается сбросить массы в
выработанные соляные копи в Волгоградской области.
- Опасения вызывает не надежность технологий, а спешка,- считает
Севостьянов.-У всех голова болит только о том, как бы скорее
переработать 1% отравляющих веществ (ОВ). О реакционных массах и
обо всем остальном, мол, позаботимся потом.
Народ проснулся
Исправленное ТЭО заказчики объекта представлять на экспертизу
не хотели. Мол, мы же ничего не добавили, а всего лишь сократили.
Хотя построили завод совсем не под ту технологию, под которую
проектировали. Ненужной оказалась половина оборудования, уже,
кстати, поставленного странами ЕС. Незачем стало строить некоторые
корпуса, предназначенные для "усеченной" стадии электролиза.
Изменилось количество и состав персонала. Появилась проблема
реакционных масс. Фактически это совершенно новый проект.
Областной ГУПР и МПР уговаривали (!) военных 1,5 года. Закон
определяет только сроки прохождения экспертизы. О сроках
предоставления документов сказано "по мере готовности". Но в том
же законе говорится: без заключения экспертизы не должны вестись
никакие работы. А они велись. Господа офицеры хорошо помнят
студенческий принцип-сдавать диплом за 3 дня до защиты, чтобы
преподавателю некогда было придираться. Документы направили на
экспертизу только в июле 2002 года (пуск, назначенный на август,
отложили "по соображениям безопасности"). 25 октября нынешнего
года МПР официально разрешило строительство. За 2 недели до пуска
государственная приемная комиссия оценит, насколько построенное
соответствует описанному. Сразу же после этого будет красная ленточка
и оркестр.
В ноябре "проснулись" общественники. 64 экологических организаций,
в т.ч. 11 саратовских, подписали обращение к президенту с просьбой
остановить пуск. Федеральный закон "О государственной экологической
экспертизе" предусматривает, что желающие могут проводить
общественную экспертизу столь опасных объектов и участвовать в
проведении государственной. Общественные слушания должны
проводиться на всех этапах строительства: при подписании декларации
о намерениях, обосновании инвестиций, подготовке предпроектных
предложений, при тендере на технологии, утверждении экологической
экспертизы. Ничего этого не было.
- Несколько лет назад Владимир Петренко пытался получить документы
для проведения общественной экспертизы, но заказчик отказал ему без
объяснений,- утверждает лидер коалиции "Чистая энергия" Ольга Пицунова.-
Если столько информации скрывают при строительстве, то сколько будут
скрывать при непосредственном производстве? Для создания видимости
общественной поддержки формируются искусственные организации,
своеобразные "идущие вместе" - сначала это был Средневолжский Зеленый
крест, теперь "Чистый дом". Во время событий на Дубровке военные скрыли
от врачей название газа. Подобная секретность наносит самый большой
вред. Это известно еще по Чернобылю. Мы первыми будем уничтожать
ХО, а весь мир готовится заинтересованно наблюдать. Люди в Горном -
подопытные кролики. Если уж наш завод всех так интересует, то
примите все меры безопасности. Если этого не сделают сейчас, то не
сделают никогда.
- С общественностью обсуждалась только первая технология, состоявшая
из гидролиза и электролиза, дальше все решалось келейно,- говорит
председатель балаковского общества охраны природы Анна
Виноградова.- В Горный возят иностранцев, но не нас. Мы хотим знать,
почему телега стоит впереди лошади: строим объект, не зная, какой
будет "начинка".
- При любом раскладе никаких полномочий у общественности нет: все
согласования носят консультативный характер,- говорит председатель
центра экологических инициатив Андрей Пинчук.- В лучшем случае мы
можем подать в суд за нарушение закона об экологической экспертизе
и конституционного права на информацию.
- В нынешнем году из стройбата, занятого в Горном, сбежало 15
солдат,- говорит лидер саратовского союза солдатских матерей Лидия
Свиридова.- Они пришли ко мне и сказали: мы готовы служить где
угодно, только не там. Рабочий день на стройке продолжается более 16
часов при отвратительном питании. В местной больнице введены квоты
на обслуживание строителей. 16 человек в неделю примут, а 17-й будет
работать на стройке больным. О каком качестве работы можно говорить?
Сейчас мы гробим наших детей на строительстве, а потом будем гробить
на ликвидации.
Обнять и плакать
"Глас народ" был неожиданно услышан. В ГУПРе собрали круглый
стол, где представители управления, ученые, чиновники минздрава,
МЧС, СЭС и т.д. обняли ТЭО и заплакали.
- Я лучше уволюсь с работы, чем подпишу "сырой" документ. Да разве я
продам совесть за свою мизерную зарплату!- откровенничал начальник
управления Александр Маликов.- Можно говорить о несовершенстве
технологий и научных знаний. С точки зрения живущих здесь людей,
лучше бы не торопиться. Может, стоило переложить ХО в более
надежные хранилища и подольше и покрепче подумать, как от них
избавиться раз и навсегда. Но с глобальной точки зрения, Конвенцию
нельзя было не подписать. Каждый баран подвешен за свою ногу.
Как правило, "подвешивают" самого низшего в иерархии стада барана.
Если в Горном что-нибудь случиться - коза у бабки сдохнет или завод
взорвется - дядя в фуражке поедет не в Москву, а к господину
Маликову.
- Мы все время ловим военное ведомство за хвост,- возмущается
заведующая отделением гигиены областной СЭС Маргарита Минаева.-
Гарантированный срок эксплуатации бочки с реакционными массами -
5 лет. Представьте, что мы получим потом. Саратовские врачи могут
возражать военным, но... В 1998 году мы требовали, чтобы санитарно-
защитная зона вокруг объекта составляла 3 км. Но тогда бы пришлось
отселять весь Горный. И главный санитарный врач РФ согласился, что
зона будет на 1, решающий км меньше.
Кстати, даже из 2 километровой зоны до сих пор не отселены еще
30 семей.
Поздно пить боржоми
У областного МЧС тоже есть претензии. До сих пор не сдана в
эксплуатацию локальная система оповещения горненцев об аварии.
"Росбоеприпасы" не приняли решение о выдаче местным жителям
противогазов. МЧС прислало в район 10 тыс "слоников", подготовило 5
пунктов выдачи. Но раздать мобилизационный резерв без соответствующего
документа нельзя. К тому же, иприт и люизит - вещества кожно-нарывного
действия. Противогаз от них не спасет. К строительству коллективных
убежищ (4 укрытия почти на 2 тыс человек) даже не приступали. Их
сооружение отнесли на 2 и 3 очереди строительства. В районном
подразделении ГО и ЧС служат 4 (!) человека. У них нет не то что
машины, но даже ни 1 рации.
На деньги ТАСИС в Горном создана альтернативная система
экологического мониторинга. Организация государственного контроля
запоздала из-за отсутствия финансирования. Сейчас только еще
разрабатывается проект ввода в эксплуатацию экоаналитической
лаборатории. В химическом училище испытываются датчики,
оповещающие об утечке люизита. Российские аппараты срабатывают,
когда ПДК в рабочей зоне превышаются в 10 раз, а в жилой зоне-в
1000 раз. Инструментальные пробы предлагается брать раз в сутки.
Смерть от отравления люизитом наступает в течение 15 мин.
В случае аварии пострадавших повезут в ЦРБ соседних Балакова,
Пугачева и Ершова. Чтобы представить, что это значит, надо видеть
больницу самого Горного. Обеспеченность врачами в Краснопартизанском
районе 1 из самых низких в области. Вместо 46 медиков здесь трудятся
22. Нет ни 1 дерматолога, офтальмолога, окулиста, лора, анестезиолога
и т.д.
- Переработка химоружия ляжет на заведомо неблагоприятный фон
здоровья населения,- считает замглавного врача ЦРБ Наталья
Дюкарева.- В районе распространены типичные социальные болезни -
туберкулез и венерические инфекции.
Консультативно-диагностический центр в Горном строили с боями:
заказчики "забыли" включить его в ТЭО. Сейчас там заканчиваются
отделочные работы. Но в этом центре будут не лечить, а только
обследовать. Трудиться там будут врачи из ЦРБ, которые возьмут на
себя еще по дополнительной ставке. Городских медиков за 300 км от
областного центра да еще на "химию" даже бесплатным жильем не
заманишь.
Неожиданный порыв откровенности чиновников, позволивших
строительство завода УХО в его сегодняшнем виде, можно понять: когда
поздно пить боржоми, остается плакаться на судьбу, и самое время
объявить "не виноватая я". Невозмутимым, как и положено главе
региона, остался только губернатор. "Завод по уничтожению
химоружия - это большие деньги. И все они останутся в области,-
заявил Дмитрий Аяцков.- От работы объекта мы только выиграем".
Н.Андреева
ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ
На России лежит эпитимья - к 2012 году уничтожить все 40000
тонн отравляющих веществ, лежащих на семи военно-химических базах.
Одна из них в Горном, что в Саратовской области. А чтобы Запад
еще и платил за наши "грязные" дела, необходимо к апрелю 2003 года
уничтожить один процент запасов (400 тонн) - так записано в графике
Конвенции о химическом оружии. Так что ныне поселок Горный стал,
можно сказать, флагманом химического разоружения. На нем губернатор
Аяцков и российские власти хотят крупно заработать. И торопятся.
Только вот нынешняя начальственная номенклатура (лично они себя
именуют элитой) ведет себя как обычные Бурбоны - их ничто ничему не
учит. Во всяком случае судьба завода в Чапаевске, построенного за
спиной жителей и умершего естественной смертью в 1989 году, ими явно
забыта. По дороге к окончанию объекта по уничтожению химического оружия
в Горном, который номенклатура норовит пропихнуть просто дуриком, она
нарушила все до одного законы и процедуры, которые надлежало выполнить.
Программа по уничтожению химического оружия, в соответствии
с которой построен объект в Горном, нелегитимна - она не проходила
обязательной государственной экологической экспертизы.
Двухстадийный способ уничтожения химического оружия (называть
все это технологией было бы ошибкой - сие достижение советской
инженерной мысли не проходило экологической экспертизы) на самом
деле является одностадийным. А вот насчет судьбы реакционных масс,
образующихся после первой стадии, ясности НЕТ - обрубил глава
Росбоеприпасов З.П.Пак вторую стадию и делает вид, что так и было.
А губернатор Аяцков твердо уверен, что эту грязь отвезут другому
губернатору.
А кто может объяснить, как это строители запутались в бумагах
и построили объект не под ту "технологию", которая будто бы была?
А потом задним числом оформили объект.
Поэтому экологическую экспертизу ТЭО (именно ТЭО, а не технология
и тем более не рабочий проект) на объект проходило дважды, причем оба
раза без честного общественного обсуждения. Разве может этот документ
называться легитимным? Да и вообще эта бумага возникла ПОСЛЕ окончания
стройки.
Говорят, что у нас есть министерство природы. А еще говорят, что
будто бы оно контролирует всю экологическую сторону стройки в Горном.
Когда я обратился к руководителю департамента экологических экспертиз
Минприроды А.М.Амирханову за заключительными документами экологических
экспертиз по объекту в Горном, он повел себя как А.Матросов у вражеской
амбразуры. В общем не получил я этих бумаг. А чтобы не было особых
сомнений в смысле этого события, в коридоре Минприроды мне шепнули,
чего это господин Амирханов так перепугался: оказывается, посмотрев
на этот и остальные документы на ту же тему, даже кретин поймет, что
у этого дела кормится "организованная... (промежуточное слово каждый
может подставить в меру своей догадливости) группировка".
Поговорил я на ту же тему и с лицом, которое возглавляет в Минприроде
экологическую безопасность. Это В.В.Куценко - бывший полковник советской
военно-химической службы, а ныне генерал-лейтенант государственной
службы России. Вообще-то мы с В.В.Куценко немного знакомы - вместе
председательствовали на круглом столе по экологической безопасности в
прошлом году, когда из Кремля симпатично дуло и шел Гражданский Форум.
Поэтому я без обиняков попросил В.В. познакомить с тем, как его
департамент проверял экологическую безопасность объекта в Горном на
этапе его достройки. Он ответил, что посылал летом туда специальную
комиссию и она много чего накопала малоприятного, а для жителей просто
опасного. Ну а когда я разлетелся читать заключительную бумагу того
экологического десанта, то выяснилось удивительное: оказывается, комиссия
накопала в Горном ТАКОЕ, что они от греха подальше решили придать бумаге
гриф "для служебного пользования" (это когда еще несекретно, но уже можно
никому не показывать; кстати, этот гриф вообще нелегитимен).
Ныне уже ни для кого не секрет, что практически на всех стадиях
объект в Горном строился без УТВЕРЖДЕННОЙ технической документации -
обычно ее утверждали задним числом.
Кстати, в апреле 1998 года С.В.Кириенко (он тогда был главой
правительства) позволил военным химкам часть сооружений на объекте в
Горном возводить вообще без документации, причем то распоряжение было
составлено так, что оно позволяло без документации строить и технические
корпуса.
И кто теперь может сказать, что именно было построено без
надлежащих документов?
В годы Великой Отечественной войны на заводах в Чапаевске и
Дзержинске было произведено 100 тысяч тонн иприта и люизита. Ценой
было отравление и гибель (или преждевременная смерть) 100 тысяч
рабочих. Такова была цена исполнения заказа военных химиков: каждая
тонна иприта стоила одну человеческую жизнь. И не будем заблуждаться -
государство не расплатилось с этими людьми.
В октябре 2002 года за преподание химического урока террористам
военные химики и военные токсикологи заплатили 120 человеческими
жизнями ни в чем неповинных заложников, хотя их могло быть примерно
20 (это жестокий подсчет, но при анализе событий приходится
абстрагироваться от эмоций). Не будет же кто-либо полагать, что потоки
"несмертельного" (и секретного) отравляющего вещества в ДК на Дубровке
рассчитывали контрразведчики, а не военные химики. Равным образом, вряд
ли кому-то придет в голову думать, что способ возврата уснувших людей к
жизни должны были предлагать контрразведчики, а не военные токсикологи.
И вновь не стоит заблуждаться - за лишние 100 смертей (такова цена
непрофессионализма военных химиков и военных токсикологов) государству
заплатить придется. Цена известная: на международном рынке Запада одна
человеческая жизнь стоит от одного до полутора миллионов долларов, а
не от одной до полутора тысяч тех же долларов, как в нынешней России.
Совершенно очевидно, что нынешнюю номенклатуру понесло - они
хотят во что бы то ни стало запустить объект в Горном, сооруженный в
нарушение законов и процедур. Уж не собрались ли они из-за возможных
утечек отравляющих веществ из небрежно построенного объекта вновь
раслатиться человеческими жизнями?
Или западные "бабки" так застилают глаза, что губернатор Аяцков
и официальные охранники природы Саратовской области и России совсем
уж забыли о гуманизме и обыкновенной осторожности?
Федоров Л.А.

УТОЧНЕНИЕ 1
Упоминаемая Н.Андреевой будто бы московская ассоциация
"Здоровье-детям", которая выступила от имени "широкой общественности"
в протаскивании первой версии ТЭО на объект в Горном, на самом деле
местная, то есть саратовская. Вот как аттестует ее руководителя
книжонка Зеленого креста, изданная после встречи 2001 года:
"Гроздова Т.Ю., сопредседатель ассоциации врачей "Здоровье - детям",
руководитель медицинской программы Российского Зеленого креста,
Саратов". А после встречи 2002 года руководитель Росбоеприпасов З.Пак
провозгласил, что Росбоеприпасы установили с Зеленым крестом
стратегическое партнерство.
УТОЧНЕНИЕ 2
Упоминаемые Н.Андреевой датчики, которые бравые военные химики
Саратовского училища пытаются приладить к системе оповещения жителей
Горного об утечке отравляющих веществ, ничего путного не сделают. У
любых приборов, которые создала наша доблестная армия, чувствительность
в 1000 раз хуже, чем требует официальный гигиенический стандарт России
на иприт и люизит для воздуха населенных пунктов. Так что жители Горного
могут не рассчитывать на помощь МЧС - они ничего не узнают, когда
иприт-люизит потечет отовсюду, откуда не должен. Колокол громкого боя
не зазвонит.
УТОЧНЕНИЕ 3
Здесь приводятся полные тексты сообщений Н.Андреевой и Л.Федорова.
При подготовке к публикации они были сокращены, поскольку страницы
газеты - не резиновые.

**************************************************************
* Бюллетень выпускается Союзом "За химическую Безопасность" *
* (http://www.seu.ru/members/ucs) *
* Редактор и издатель Лев А.Федоров. Бюллетени имеются на *
* сайте: http://www.seu.ru/members/ucs/chemwar *
* ********************************** *
* Адрес: 117292 Россия, Москва, ул.Профсоюзная, 8-2-83 *
* Тел.: (7-095)-129-05-96, E-mail: lefed@online.ru *
************************** Распространяется *
* "UCS-PRESS" 2002 г. * по электронной почте *
**************************************************************

Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск

Подпишитесь на электронный бюллетень "Химия и война"