
О нас \| История и Успехи \| Миссия \| Манифест
Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС
Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС
Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск
*******************************************************************
*  П Р О Б Л Е М Ы  Х И М И Ч Е С К О Й  Б Е З О П А С Н О С Т И  *
*******************************************************************
******       Х И М И Я * И * В О Й Н А       **********************
*******************************************************************
***                    Сообщение CHEM&WAR.381, 3 августа 2002 г. **
*******************************************************************
                                          Наследие химической войны

                   ИГРЫ ВЛАСТИ И МИНЫ ПОД МОСКВОЙ

    Международный процесс ликвидации химического оружия в условиях мира
"после 11 сентября" становится все актуальней. Государственные программы,
которые осуществляются в этом направлении, буквально каждую неделю
совершенствуются. Возникают новые межгосударственные и
межведомственные контакты, назначение которых ускорить и оптимизировать
работу по избавлению мира от одной из самых страшных угроз.
    Россия, подписавшая в январе 1993 года международную "Конвенцию о
запрещении разработки, производства, накопления и применения химического
оружия и о его уничтожении" принимает в ее осуществлении достаточно
деятельное участие. Однако, так не бывает, чтобы хоть в чем-то мы не
попытались надуть остальных, хоть в чем-то, но не постарались бы, как нам
это кажется, "выиграть". Можно считать это наследием советского менталитета
тотальной подозрительности или особенностью российского взгляда на
принципы политического взаимодействия с кем-либо вообще. Но иногда
предмет, вокруг которого идут подобные политические игры настолько важен,
и последствия любой нечистоплотности могут оказаться такими серьезными,
что учиться переступать через собственные ложные амбиции надо быстро и
качественно.
    В п.6 части IV В) Приложения к Конвенции специально оговаривается
вопрос о решении проблемы так называемого старого химического оружия
(ХО) - того, которое согласно определению произведено до 1946 года и по
сути не является уже оружием, а представляет собой отравляющие вещества
(ОВ), упакованные в металлические емкости и зарытые, затопленные, лежащие
на складах, словом, запрятанные куда подальше. К этой же категории можно
отнести и отходы производства химического оружия, которые "хранятся"
точно так же. Так вот, в первой же Федеральной целевой программе по
уничтожению запасов ХО, принятой 21 марта 1996 года, а тем более в
последнем Постановлении правительства No 510 от 5 июля 2001 года,
оговаривающем процесс ликвидации ХО, о старом химическом оружии и
захоронениях ОВ ни слова. Российская сторона благополучно забыла о
нем, будто обязательств по его уничтожению не подписывала.
    Почему? Ведь, казалось бы, чего проще: уничтожая современное оружие
и ликвидируя его производство, можно параллельно уничтожить и все
захоронения ОВ, которых в России насчитывается как минимум несколько
сотен. Даже, если вопрос упирается в средства - это не вопрос: те же США в
плане уничтожения ХО готовы помочь чем угодно. Но здесь все оказывается
не так просто, как хотелось бы, потому что в вопросе с захоронениями ОВ
в России слишком много неясностей и сложностей, на которых спотыкаются и
политики, и специалисты.
    Захоранивая отечественные и трофейные ОВ, наши вояки делали это где
попало и как попало. Да и, происходило все на основании устных
распоряжений высокого руководства и чаще всего не документировалось -
душе местных начальников так было спокойней на случай приезда каких-либо
комиссий. Кроме того, согласно данным Центрального государственного
военного архива (ЦГВА) на полигоне в Кузьминках, например, во время
учебных бомбометаний (вылеты 15, 21, 23 марта 1928 года) бомбы довольно
часто "терялись" - то есть, не взрывались, падали за пределы полигона.
Многие из них не найдены до сих пор, а те снаряды, которые обнаруживались
или оставались после учений неиспользованными, списаны и захоронены.
Где? Неизвестно, т.к. документация не велась, а свидетели, на основании
показаний которых составлялись некоторые списки могильников, давно умерли.
    Кстати, целевых захоронений ОВ в Москве три. Это территория Военно-
химического института (ИХО-НИХИ-ЦНИВТИ) на Богородском валу, Центральный
военно-химический склад No 136 в Очаково и Военно-химический полигон
(ныне зеленая зона отдыха) в Кузьминках. Кроме них в столице существует
еще несколько десятков территорий, где производилось ХО и там же
закапывались отходы этого производства - в Центре Москвы, на Ходынке, в
Новогиреево, в Лефортово и т.д. Все это, разумеется, не документировалось,
т.к. было просто незаконно. Поэтому, установить абсолютно достоверно по
документам, где и сколько зарыто в московской земле отравляющих веществ,
практически невозможно. А кроме того, этого просто не хотят. И не хотят
прежде всего военные. Здесь уместно вспомнить, хотя бы, бывший заместитель
начальника Войск радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ)
МО РФ, "химический" генерал-лейтенант Игорь Евстафьев в 1992 году на
вопрос: "Можете ли вы назвать все точки хранения химического оружия на
территории России?", ответил: "Американцам мы их назвали, вам - не
могу".
    Говорит президент Союза "За химическую безопасность", доктор
химических наук Лев Федоров:
    "Армия у нас подразделяется очень четко. Первый порядок, это
непосредственно командование, строевые части. Второй - внутренние
войска, милиция, стройбат, хозяйственники. Третьим можно считать то,
что раньше называлось гражданской обороной, а сегодня в основном это
спасатели МЧС, пожарные. Так вот, кого будет защищать действующая
армия в случае применения оружия массового поражения - химического,
например? Себя. Только это входит в ее задачу. Гражданское население
фактически брошено на произвол судьбы. Имеется ввиду, конечно, что
существуют силы гражданской обороны, что в случае чего в пределах
часа раздадут противогазы, как это предписано - по одному комплекту на
каждого гражданина от полутора до 70 лет. Ну, представим себе - раздали.
Все надели противогазы. И что дальше?"
    Конечно, в данном случае ситуация чисто умозрительная. Но, давайте
вспомним, о чем конкретно идет речь. Впитанный с детства стереотип, в
соответствии с которым Вооруженные силы воспринимаются нами, как
нерушимый заслон врагу, мощный щит, прикрывающий Отечество, имеет, как
и каждое явление в этом мире свою оборотную сторону. Угроза населению в
случае высвобождения ОВ в отличие от мифического врага, вполне реальна.
Больше того, она неизбежна - вопрос лишь в том, когда окончательно
проржавеют, например, бочки с ипритом в Кузьминках, за которые нам надо
благодарить нашу доблестную армию прошлых лет. Но и армия сегодня - тоже
не поможет.
    "Когда в 1992 году Ельцин давал поручение выявить места прошлой
деятельности, связанной с производством и уничтожением старого
химоружия в СССР, армия была против", - говорит Федоров. Против она и
сейчас, как свидетельствует об этом ученый: "Архив у нас, как известно,
"в полосочку". Когда требовалось за давностью рассекречивать документы,
эту рассекреченную их часть все равно оставили в спецхране. Три года у
меня возникла договоренность с мэрией, что для работы в архиве будет
создана профессиональная комиссия специалистов с участием военных. И
что? Военные походили туда несколько дней и пропали, а я отсидел над
документами 3 года, хотя считаю, что и этого мало. Вообще, по моему
личному впечатлению и по состоянию архивных дел и прочего - от
военных там конь не валялся. Им это просто не нужно"
    О том, что не нужно, свидетельствует и нынешний начальник Войск
РХБЗ МО РФ генерал-полковник Станислав Петров "В соответствии с
положениями Конвенции 1993 года, Россия не обязана предоставлять
объявления о химическом оружии, которое было захоронено на ее
территории до 1 января 1977 года или которое было сброшено в море до 1
января 1985 года". Правда, он не лжет - он лукавит. Потому что в
Конвенции оговаривается, что государство-обладатель старого ХО в течение
30 дней обязано сообщить в Организацию по захоронению ХО (ОЗХО) "всю
имеющуюся соответствующую информацию, включая, по мере возможности,
местонахождение, вид, количество и нынешнее состояние этого старого
химического оружия", то есть захороненного не до 1 января 1977 года, а
до 1 января 1946 года. Эта "невинная" хитрость была бы даже забавной,
если бы речь шла не о тысячах тонн отравляющих веществ, которые лежат
у нас под ногами.
    Точно так же относятся к проблеме и местные власти. Федоров
рассказывает о том, что много лет уже настаивает на создании комиссии,
которая специально занималась бы захоронениями ОВ, но безуспешно: обещают,
тянут, ссылаются на отсутствие денег. Но те, кто может выделить деньги,
научены горьким опытом и знают, что все разворовывается: "Когда однажды
была очередная суета по поводу того, чтобы для получения средств из-за
рубежа представить туда справку о реальной цифре по ОВ, то московские
верхи тут же бросились к нам: "Подпишите нам документ, что вот тут
40000 кг химии закопано". Конечно, я отказался".
    Знакомясь с материалами архива, беседуя с сотрудниками ведомств, и
посещая зоны, где непосредственно расположены хранилища и не
установленные захоронения ОВ, существующие с 20х годов прошлого века,
пришлось снова и снова убеждаться в какой-то непостижимой
иррациональности власти, обязанной по логике вещей нести ответственность
за народ. Ведь, поставленный в положение абсолютно несведущего в реально
происходивших процессах при советской власти, народ и сегодня остается
столь же беззащитным перед "целесообразностями" большой политики.
Общество заведомо не может отдавать себе полного отчета в том, кто и как
им манипулирует.
    Говорит Лев Федоров:
    "70% нашего населения, это люди, которые в той или иной форме
имели и имеют отношение к ВПК. Кроме непосредственно военнослужащих,
это - масса людей, обслуживающих военную промышленность. Но "ядерщики",
например, всегда находились в относительно привилегированном положении -
жили, как известно, в специальных городках, находились на более
качественном обеспечении, под специальным медицинским наблюдением.
"Химики" в отличие от них всегда рассредоточены среди остального
населения. Они живут везде. И, если ядерные объекты располагались всегда
где-то в конкретных местах, то химические "втыкались" куда ни попадя -
чаще всего буквально в пределах сотен метров от жилых кварталов, поселков.
Причем, не только где-то на периферии, как в Торопце, например, но и в
крупных городах, в том числе - в Санкт-Петербурге, в Москве. Это создало
для населения огромный риск. Ведь, случись что-то - массы людей окажутся
абсолютно беззащитными перед катастрофой".
    Надо сказать, что кроме вполне конкретной опасности, которую таит в
себе такая заминированность населения оружием массового уничтожения, у
проблемы есть и другие, еще более усугубляющие ее аспекты. Например,
многие старые захоронения ОВ используют до сих пор, сваливая туда и новые
отходы, по некоторым сведениям - радиоактивные тоже. А на трех территориях
московских захоронений, которые пришлось посетить, никто, даже офицеры,
не знали о том, что где-то под полигоном гниют в ямах еще с начала века
бочки с тоннами иприта. По сведениям специалистов емкости с этим первым и
самым страшным, наверное, ОВ захоронены и лежат под слоем ила в
знаменитом пруду в Кузьминках, около которого проводил недавно праздник
цветов неунывающий московский мэр. Конечно, пока бочки с ОВ не прорвало,
содержание того же иприта в почве и воде не настолько велико, чтобы
вызывать у людей немедленную смерть. Но московские экологи неоднократно
проводили здесь замеры, которые неизменно показывали заметное присутствие
яда.
    Та же картина и в ИХО на Богородском валу, например, где
мышьяковистые ОВ, лабораторные отходы производства и химический
поглотитель с ядами были обнаружены по чистой случайности и лежат до
сих пор. Или на химическом складе No 136 в Очакове, где документальные
данные о локализации захоронений утеряны, а участники этого дела,
свидетельствовавшие о десятках грузовиков с бочками, которые закапывались
"где-то там, или нет - вот там" давно скончались.
    Тем не менее, специалисты МЧС, которые тоже в курсе проблемы
захоронений, самым опасным считают все же район Кузьминок. Именно здесь,
согласно данным ЦГВА, в 20х-30х годах прошлого века из установок ВАП-2
распыляли иприт, фосфорные и мышьяковистые ОВ, нередко выплескивая за
один вылет по 180 кг смертоносного груза мимо полигона. Стреляли из гаубиц
122 миллиметровыми снарядами, начиненными ОВ, попадая иногда вместо
мишени по территории рабочего поселка Люберецкого завода. Это все - сверх
того, что емкости с ОВ, привозимые с других предприятий, закапывались на
этом полигоне практически на каждом шагу или просто топились в прудах.
Было бы несправедливо не упомянуть о том, что попытки обезопасить
Кузьминки все же были. Еще в 1937 году по постановлению СНК и ЦК ВКПб
"О генеральном плане реконструкции Москвы" от 10.07.1935 г. попробовали
установить места захоронений и очистить их. Правда, в результате этого в
первую очередь была выявлена и наказана очередная группа "врагов народа",
а полигон, тем временем, продолжал так же споро принимать смертоносную
"продукцию". Но после открыто опубликованного распоряжения заместителя
наркома обороны маршала Егорова территорию проверять все же начали и
извлекли немалое количество упакованных ОВ. "Только из лесного озерка на
этом полигоне, - говорит Лев Федоров, было извлечено: бочек с ОВ - 24
штуки, баллонов с ОВ - 22 штуки, химических снарядов - 103, химических
мин - 119 штук". Однако, дальнейший процесс "уничтожения" лишь расширял
площадь зараженной территории, потому что иприт сжигали в печах прямо
на месте, а его отходы, содержащие мышъяковистые соединения просто
расстреливали.
    В результате все возвращалось на круги своя - деньги в карманы
организаторов "санации", а ОВ - уже неупакованные - в московскую землю.
К 1938 году мероприятие заглохло совсем. При этом, незадокументированные
захоронения так и остались нетронутыми. И хотя еще в 1937 году Ворошилов,
докладывая Молотову о территории Кузьминок, утверждал, что "пользование
ею людьми - заселение, устройство общественных гуляний, постройки и проч. -
необходимо категорически запретить", здесь стали строить дома, пасти скот,
собирали грибы и ягоды к столу остальных москвичей, что продолжается до
сих пор. Кстати, совсем рядом расположены и знаменитый водозабор и совхоз
"Белая дача", где выращивают клубничку к кремлевскому столу.
    Сегодня трудно установить причину бездумного злодеяния, совершенного
когда-то в подобных зонах. Возможно, люди, занимавшиеся захоронениями, в
силу своей безграмотности просто не понимали, что они творят. А может
быть, как сказал по секрету один из сотрудников архива, давал о себе знать
специальный циркуляр ВКПб, действовавший чуть ли не до 70х годов, который
предписывал закладывать страшные клады исключительно в обстановке
строгой секретности и запрещал вести документацию. Быть может поэтому
большинство свидетельств об обнаруживаемых ОВ, закопанных в 20х-30х
годах добыто не из официальных армейских актов, а из свидетельств
участников и очевидцев.
    С тех пор прошло около 70 лет. Москва обросла новостройками, а
огромные зараженные площади - особенно за последнее десятилетие, когда
столичное руководство плотно занялось расширением зеленой зоны, -
превратились в популярное место отдыха москвичей. Обо всем этом
прекрасно знает власть. Но, по словам некоего высокопоставленного ее
представителя там пока "не считают целесообразным официально информировать,
чтобы не сеять ненужную панику", предпочитая ничего в этом направлении не
делать и вести незамысловатые политические борения за обладание "куском
пирога". Что касается военных, то они до настоящего времени так и не
выполнили даже минимума - не информировали ОЗХО о реальном положении с
захоронениями ОВ.
    Пытаясь тем не менее, вынудить химических генералов сделать хотя
бы это, в своем последнем (третьем) обращении к нынешнему президенту
от 29 сентября 2001 года, доктор химических наук Лев Федоров пишет в
частности: "Мы надеемся, что Вы располагаете силами направить
Минобороны России на путь уважения обязательств России, а также на
путь уважения интересов граждан России и всего мирового сообщества".
Ответа нет.
                 М.Ситников, "Новые известия", 27 июля 2002 года

**************************************************************
* Бюллетень выпускается Союзом "За химическую Безопасность"  *
*                       (http://www.seu.ru/members/ucs)      *
* Редактор и издатель Лев А.Федоров.   Бюллетени имеются на  *
* сайте:     http://www.seu.ru/members/ucs/chemwar           *
* **********************************                         *
* Адрес:  117292 Россия, Москва, ул.Профсоюзная, 8-2-83      *
* Тел.: (7-095)-129-05-96, E-mail: lefed@online.ru           *
**************************     Распространяется              *
* "UCS-PRESS" 2002 г.    *     по электронной почте          *
**************************************************************
Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск
Подпишитесь на электронный бюллетень "Химия и война"