
О нас \| История и Успехи \| Миссия \| Манифест

Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС

Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС

Российская Сеть Рек

Амур-батюшка или заштатная речка Хейлунцзян?

Наш новый собеседник - Виктор КРЮКОВ, руководитель рабочей группы Координационного комитета по устойчивому развитию бассейна реки Амур ( Хабаровск). На форуме «Великие реки» он говорил с трибуны о социально-экологических проблемах и возможностях устойчивого развития региона. Суховатый рассказ его изобиловал фактами и цифрами. После выступления мы попросили далекого гостя рассказать еще что-нибудь о славных амурских делах, а также поделиться дальневосточными эмоциями, впечатлениями. Что у нас вышло, судите сами.

- Виктор Глебович, ваш Комитет, судя по его статусу и данным презентации, комплексно занимается наболевшими проблемами. Крайне наболевшими, не так ли?

- Да, это так. В последние годы нам удалось-таки озвучить на уровне государства те амурские проблемы, работа по которым не терпит отлагательств. Загрязнение великой реки - физическое, химическое, бактериальное - одной только степенью своей способно вселить уныние. Биологическому загрязнению, как правило, придают меньше значения. Напрасно! Очень пестрый, на любой прихотливый вкус, «бактериальный букет» цветет махровым цветом во всем нижнем Приамурье. Хабаровский край, Еврейская автономная область - реципиенты всей той «благодати», что идет сверху. На всем Амуре, как минимум, четыре участка кричат: ситуация архинеблагоприятная! Устье Аргуни - это пограничная река. Затем участок ниже впадения Сунгари, почти 260 км вплоть до Хабаровска. И еще два в районе Комсомольска и Николаевска-на-Амуре. Классы загрязнений от четвертого до шестого.

- Понятно, что Комитет - региональная инициатива. Кто раньше всего позаботится о здоровье людей в регионе, о социальном спокойствии, стабильности? Наверное, дальневосточные власти, научные и общественные организации?

- Ну конечно. И надо было координировать эти разноплановые усилия всех. Собрать все пальцы в кулак для наиболее эффективной борьбы с загрязнениями и загрязнителями. Из этой великой надобности и возник наш бассейновый Координационный комитет. В Приамурье живет, и не скажу, что шибко процветает, около восьми коренных нерусских этносов. Главная пища этих людей - амурская рыба. Питаться чем-то другим они органически неспособны. Понятно, сейчас речь идет об их физическом выживании.

- А когда и с чего все началось?

- В 1989-90 годах впервые был отмечен резкий фенольный запах воды и рыбы в Амуре. Первыми тревогу забили ученые, на мой взгляд, самая прогрессивная и понимающая часть общества. Научно-общественный совет создал целевую программу помощи реке и стал пробиваться с ней наверх. На уровне Министерства высшего образования и науки РСФСР инициатива эта уперлась в стену. Денег тогда не дали...

В 1994 году федеральное Амурское бассейновое управление предприняло попытку создать нечто вроде большого водного совета Амура. Было много энтузиазма среди ученых и общественников, люди казались очень заинтересованными. Тогда объединились Амурская, Читинская области, Приморский и Хабаровский края, Еврейская АО и Агинский Бурятский автономный округ. Со всеми субъектами бассейновое управление заключило договоры, и все было как нельзя кстати. Года два что-то делалось, а потом распалось объединение. Не хватило, что ли, у людей понимания важности и насущности объединения - или, скорее, простого опыта тогда еще не доставало.

В 1997 была попытка экологической общественности взять амурские дела в свои натруженные руки - и тоже кончилась ничем. А проблемы, конечно, остались.

- Неужели с тех пор?..

- Наконец, к 2003 году дальневосточные субъекты федерации дошли до нужного понимания проблем. Тогда и был создан Координационный комитет по устойчивому развитию бассейна реки Амур.

Перво-наперво постарались привлечь знаковые фигуры, облеченные властными полномочиями. Государевых людей. Шесть губернаторов подписали меморандум об устойчивом развитии всей территории амурского бассейна! Это я считаю одним из главных наших достижений. А в сам комитет вошли шесть человек - заместители глав правительств либо вице-губернаторы, то есть люди реальной власти. Еще четыре руководителя федеральных структур: бассейнового водного управления, Амуррыбвода, транспортного управления и Гидромета. Два депутата - один ГосДумы, другой Хабаровской краевой, потому что там все это заваривалось. Двое от науки. Директор Института водных и экологических проблем из Хабаровска и директор Института Географии из Владивостока. Общественность из дальневосточного филиала WWF. Ну, вот вроде бы и все. Членов немного, комитет рабочий и очень оперативный.

Действующие органы - научно-общественный совет и региональная рабочая группа, в которой территориальные группы из четырех человек - один федерал, один от МПР и двое от общественности. Они вырабатывают предложения, основываясь на местных данных, создают методики, которые рассматриваются авторитетами региональной группы и продвигаются дальше на Координационный комитет.

- И такая-то вот структура оказалась оптимальной?

- Да, во всяком случае, два года уже комитет проработал. Сначала на семинар к нам приехали представители экологических организаций из Европы и Японии. И десятка два стран собрались потом на большую конференцию. Особенно заинтересовались японцы. До этого, правда, мне пришлось года три-четыре их прямо-таки запугивать. Они ведь питаются в основном дарами моря - Охотского и Японского. А сколько туда Амуром выносится растворенных... веществ, СОЗ, догадываетесь? Только с российской стороны около 230 тыс. тонн в год! А микроорганизмы! Они спокойно проходят пол-Амура и, полностью сохраняя свои агрессивные способности и патогенные свойства, выносятся в моря. В морской рыбе, в моллюсках, водорослях дозы, конечно, небольшие. Лабораторный анализ - даже придирчивый японский - не всегда их выявляет. А в организме они медленно и верно накапливаются!

И нам удалось-таки задеть японскую щепетильность. Они специально пригласили нас к себе, мы обрушили на них наш доклад, и японцы провели в Хабаровске мощный симпозиум, кстати, по проблемам не только Амура, но и всех рек северо-восточной Азии. От симпозиума родился меморандум. В 2004 провели международную комплексную экспедицию по Амуру - и такую же планируем в этом году. Энергичнее зашевелились общественные организации! Например, «ООН-Хабитат», программа «Север-север» в Хабаровском крае. Подключилась кафедра ЮНЕСКО, ряд небольших экологических объединений и фондов, чей вклад порою очень существен.

- Что же это за гномы такие добрые?

- Смотрите, вот скромная по размерам экологическая организация - Хабаровский фонд диких животных - сделал подготовительную часть проекта «Управление пожарами в биологически ценных лесах амуро-сихотэ-алиньского региона» с последующим привлечением по гранту 8,6 млн долл. на противопожарные мероприятия. Мал золотник, да дорог! Ведь даже в год «умеренных» пожаров сгорает около 330 тыс. га продуктивных лесов. И для Амура не подарок: с каждого гектара выгорающей территории до девяти тонн всяких «прелестей» в него отправляется.

Тесные биосферные, системные связи водно-болотных угодий, лесов и рек вашим читателям, надеюсь, известны. Лес гибнет по разным причинам - по берегам самого Амура, гибнет и на его многочисленных притоках! Китайцы, например, сводят его еще и из азиатских сельскохозяйственных соображений. Ну, и реки на той стороне, конечно, мелеют еще быстрее. Даже если по максимуму проводить все природоохранные мероприятия - строить очистные сооружения, охранять леса от больших пожаров и многое другое - все равно великая наша река очистится совсем не скоро! Отсюда еще одна большая задача - дать людям подземную воду. Бурить скважины.

- А что там еще поделывают наши китайские товарищи?

- Да тут особо расписывать не нужно. Вы только сравните. С нашей стороны на Амуре живет около 4 млн человек. А в Китае на Сунгари и более мелких амурских притоках по разным оценкам от 75 до 100 млн с лишним. Почти в два раза больше, чем на Волге, и очистные сооружения они только начинают строить. С нуля, понимаете? Однако волжские проблемы ближе к центру - они тут у всех на виду. Амурские пока еще вне поля зрения и МПР, и большой российской общественности. Но Амур был и останется великой мировой рекой! Я уже не говорю - федеральной. Пока мы действуем сами, но хотим как можно чаще и результативнее заявлять о его проблемах и здесь, в центре. Планируем две базовые программы (я о них говорил на презентации), которые охватят все проблемы бассейна. Проект снабжения подземной питьевой водой, надеемся, получит зарубежную грантовую поддержку. То же касается и строительства очистных сооружений.

Тут кстати и китайцы зашевелились, причем энергичнее наших. Закон о Сунгари у них уже есть. Недавно в одном нашем журнале была капитальная статья о проблемах тех мест. И фотография огромной свалки, просто апокалиптической, на берегу маленького притока Сунгари! Видны остовы павших коров, других животных. Какой заразы только не течет в Амур - впечатление настоящей бактериологической войны!.. Только мне кажется, они устранят свои проблемы быстрее, чем мы свои. Около 1 млрд долл., я слышал, они собираются потратить в ближайшую пятилетку только на строительство очистных сооружений. Это очень обнадеживает. Ведь пока десятимиллионный Харбин их не имеет вообще! Активно стали заниматься восстановлением лесов. Когда-то Сунгари пополняла Амур на 30 %, сегодня - на 5-7 %...

А вот наш вклад в борьбу с Амуром - две гидростанции на его притоках, на Бурее и Зее. А когда-то давали они 10-15 % амурского стока - каждая! Из-за малой водности интенсивнее пошли русловые процессы, которые прекрасно регулируются китайцами. Да только опять не в нашу пользу. Строят они у себя отсекатели, дамбы, идет разрушение российского берега и постепенное смещение к нему фарватера. Теперь вам понятнее, почему все спорные пограничные вопросы решаются в основном в их интересах?

Есть такая идея - это в порядке анекдота. Они ведь Амур называют по-своему - Хэйлунцзян. Есть и провинция с таким названием: маленькая, миллионов 50 всего-то - «семечки»! Так вот они хотят, чтобы и мы, русские, россияне, так же его величали: Хэй! Лун! Цзян! Каково?

- Счастливая идея! Да ведь менталитет начинается с языка вообще и, в частности, с топонимов, с географических наименований!

- Хорошее дело! Сначала привыкнем называть реку странным именем, привыкнем к чужому звуку. А потом и вовсе согласимся, что она не наша!

- Спасибо, Виктор Глебович, насмешили. Что-то я хотел спросить... да! неужели в МПР вам не содействуют?

- Конечно, они знают о наших проблемах. Специалисты грамотные там есть - и мы постоянно с ними контактируем. Только вечные эти перестройки да реформирования различных аппаратов делают людей неуверенными, мешают работать, принимать необходимые решения.

В этом году встречались мы с одним из заместителей министра природных ресурсов - Валентином Георгиевичем Степанковым. Была нам обещана всяческая поддержка. Мы сошлись на том, что все крупные водные объекты России должны иметь свои персональные законы, большие бассейновые планы и достойные инструменты интегрированного управления.

Естественно, мы ищем контактов не только с крупными чиновниками, но и с субъектами федерации, озабоченными похожими проблемами. С энергичными общественными организациями. Такими, как ваша «Поможем реке!». Какие тут люди работают - настоящие подвижники! Пусть Мещерское озеро, по сути, маленький водоем, но жители Нижнего Новгорода уже так не считают - именно благодаря вашим славным делам.

Сегодня говорили много об управлении. Мне представляется оптимальным всей нашей экологической общественности подстроиться под уже существующую систему. Есть одиннадцать водных округов - пусть будет столько же крупных координаторов. По малым рекам координаторы имеют дело с проблемами хоть и похожими, но совсем другого масштаба. Там характер и стиль работы другой, да и затраты несравнимые. А координаторам больших бассейнов неплохо было бы кроме личной харизмы и знания ситуации еще иметь связи в государственных структурах разного уровня, не исключая высший. Проще работать. Вот сейчас начинается интересная акция РСР - речная эстафета. Она могла бы, помимо прочего, помочь понять возможности объединения всех наших сил: властных, научных, общественных. Да и привлечения международных донорских организаций.

Потом, координационный совет должны возглавлять люди, известные всей стране. Данилов-Данильян, Михеев, кто-то еще. Пусть они и не смогут работать так энергично, как Елена Колпакова, но будут живой легендой, знаменем, за которым пойдут многие, может быть, очень многие. Я предлагал Елене создать и возглавить исполнительную дирекцию при этом совете. В ее личности я вижу все, что нужно для такого дела: энергию, желание, знания, умение работать. Плюс авторитет немалый. Со временем она распространит влияние организации на всю Россию.

И - повторюсь: постараться реально привлечь побольше нормальных государевых людей в совет. И тогда реальными будут дела. Только в единстве я вижу смысл и перспективу. Недалек тот день, когда зарубежная донорская помощь прекратится. Кропотливо, потихоньку налаживая отношения с нормальными чиновниками, мы достучимся до них и убедим в необходимости и неизбежности финансирования бассейновых мероприятий. Худо-бедно, а все-таки вложил Хабаровский край полмиллиона рублей в подготовку источников подземного водоснабжения!

Вопросы эффективного управления, обеспеченного подходящими нормативными правовыми актами, мне представляются самыми важными сегодня. Есть уже у нас проект закона «Об охране и рациональном использовании реки Амур». Выносим на рассмотрение в МПР РФ и сообща уже будем продвигать дальше. Попытка сделать закон о Волге провалилась. Есть закон о Байкале, но какой-то общий, с благими пожеланиями. Плохо обеспечен финансами. Не работает. Думаю, нашему амурскому закону повезет больше. Все основания для оптимизма у меня есть.

Беседовал
и фотографировал Алексей ФРОЛОВ.

К содержанию
На главную страницу "Берегини"