Берегиня

1. Давление на гражданское общество со стороны власти. Политическое руководство страны пытается использовать гражданское общество как собственный инструмент в системе «управляемой демократии», в частности, как ресурс для мобилизации общественной поддержки курсу Президента внутри страны и за рубежом. С этой целью Кремль, с одной стороны, выстраивает вертикальные институциональные механизмы контроля над существующим гражданским обществом (квази-консультативные и квази-диалоговые органы - такие, как гражданские форумы, общественные палаты, создание «единого фронта государства и НПО на международной арене» и т.д.), и пытается создавать /развивать свое «новое гражданское общество» в виде создания про-властных ГОНГО или поддержки лояльных власти НПО. Кремль воспринимает независимые НПО и аналитические центры в качестве силы, угрожающей власти Президента Путина, системе «управляемой демократии» и интересам новой политической элиты в лице выходцев из спецслужб и близких к Кремлю бизнес-структур. Реагируя на эту угрозу, власть стремится маргинализовать независимые НПО в общественном мнении, приклеивая им ярлыки анти-российской силы, продвигающей западные интересы или интересы «опальных олигархов», «предателей», «пособников сепаратистов и террористов», «помощников криминалитета», «радикалов», «пятой колонны», «внутренних врагов» и т.д. Начиная с ежегодного обращения Президента к Федеральному Собранию в мае 2004 г. власти развернули в своих выступлениях и в публикациях СМИ активную идеологическую атаку на правозащитные и другие независимые НПО. Независимые НПО и активисты все чаще становятся объектом правового преследования и неправового давления со стороны государства вплоть до ликвидации организаций под формальными или надуманными предлогами. Для этой цели используется новое «анти-экстремистское» законодательство, равно как и традиционное прямое давление и запугивание со стороны МВД, прокуратуры, ФСБ, налоговых органов, включая обыски и разгром офисов, неофициальные «беседы» и угрозы, возбуждение уголовных, административных и гражданских дел, бесконечные парализующие проверки, неправомерные отказы в перерегистрации и т.д. Объектом преследований в первую очередь становятся НПО, работающие в особенно «чувствительных» для государства сферах (пытки, произвол правоохранительных органов, коррупция, нарушения прав человека в армии, психиатрия, этническая дискриминация и т.д.). Атмосфера страха в обществе перед лицом угрозы терроризма и разнообразных «врагов», создание образа врага, рост общей ксенофобии и анти-западных настроений, возрождение имперских и националистических чувств, умело манипулируемые властью, делают про-демократические силы и независимые НПО особо уязвимыми в контексте их сотрудничества с зарубежными партнерами, получения финансирования из западных источников, а также предоставления ими международным организациям информации о нарушении прав человека в России, их действий по прекращению войны в Чечне и защите этнических меньшинств. Власти практически ежегодно, начиная с 2001 г., предпринимают шаги по ужесточению налогового законодательства, направленные на ограничение независимых источников финансирования НПО как внутри страны, так и из-за рубежа, и установления жесткого централизованного контроля за финансированием НПО. В результате финансовые ресурсы и устойчивость НПО, особенно правозащитных, уменьшаются. Атака властей на компанию «ЮКОС» и ее акционеров, которые были самыми активными донорами организаций гражданского общества, и общее давление государства на бизнес-сообщество и «принудительная благотворительность» создают условия для прекращения развития независимой российской филантропии, возникшей в начале 2000-х гг. и дававшей надежды на развитие гражданского общества. Многие региональные и местные власти ограничивают НПО в роли «оказателя социальных услуг» и «помощника государства», подчиняя их себе с помощью непрозрачного бюджетного финансирования и различных льгот, нередко под эгидой официальной партии «Единая Россия».

2. Уменьшение возможностей НПО оказывать влияние на выработку политики и принятие решений внутри страны в результате анти-демократических изменений в политической системе страны. Активно развивается система «управляемой демократии», основанная на авторитарной системе централизованного управления, создающего закрытый элитарный процесс формирования государственной политики и принятия решений, находящийся все больше под влиянием анти-демократических сил и выходцев из спецслужб и ставящий федеральное правительство, парламент, региональные и местные власти, судебные органы на всех уровнях под твердый контроль администрации Президента. Законодательный процесс в Государственной Думе стал практически полностью подконтролен Кремлю. Лишенные демократических институтов и процессов политическая система и государственное управление становятся все более непрозрачными, неподотчетными обществу и невосприимчивыми к влиянию общества. Каналы коммуникации между гражданским обществом и властью становятся все более узкими и редкими. Немногие прогрессивные чиновники, взаимодействовавшие с НПО, уходят из правительства и других органов власти. Немногочисленные экспертные советы и иные «переговорные площадки» между НПО и властью практически перестали действовать. Партийная система подвергается манипулированию со стороны Кремля и почти полностью поставлена под его контроль. Политические партии ослаблены и становятся все менее значимыми субъектами политического процесса. Это привело к уменьшению возможностей гражданского общества влиять на принятие решений через взаимодействие с политическими партиями. Выборы на всех уровнях манипулируются властью и не являются «честными и справедливыми». Отменены выборы губернаторов и одномандатных депутатов в Госдуму. Население теряет интерес к выборам и веру в них. Это привело к уменьшению возможностей гражданского общества продвигать свою повестку дня и требования через публичное взаимодействие с кандидатами на выборах. Свобода слова и информации резко ограничена. Электронные СМИ поставлены под контроль Кремля. Печатные СМИ ослаблены и не имеют большого влияния. В результате значительно ослаблены коммуникационные возможности НПО для взаимодействия с обществом и лицами, принимающими решения. Новые антидемократические законы, принятые по инициативе Кремля в 2003-2004 гг., направлены на ограничение участия граждан в управлении государством и политическом процессе (закон об организации референдума, законодательство о политических партиях, закон о митингах и демонстрациях, закон о противодействии экстремистской деятельности и т.д.). Это приводит к уменьшению возможностей НПО по мобилизации общества. Низкий уровень демократической культуры и гражданственности, общественная апатия, низкий уровень доверия ко всем политическим институтам, низкий уровень доверия и поддержки НПО, широко распространенный патерналистский менталитет и высокий уровень поддержки Путина и «путинизма» в сочетании с растущим уровнем жизни в результате высоких цен на нефть на международных рынках и разочарованием в «демократическом правлении» 1990-х гг. приводят к консолидации авторитарного режима и ослаблению базы социальной поддержки гражданского общества и демократических сил. Низкий уровень правосознания, понимания населением ценностей прав человека и их пользы для себя, распространенность анти-западных и политизированных мифов и стереотипов о правах человека, низкий уровень знаний о деятельности правозащитных НПО обуславливает низкий уровень их поддержки.

3. Уменьшение возможностей использовать международные рычаги влияния на внутреннюю политику и принятие решений. Зарубежные правительства, в частности, государства Европейского Союза и США, согласны «закрывать глаза» на подрыв демократических институтов и растущие нарушения прав человека в России «в обмен» на «стратегическое партнерство в войне с глобальным терроризмом» и «энергетическую безопасность» (поставки российских газа и нефти на зарубежные рынки). В результате права человека и демократия в России практически исчезли из повестки дня двусторонних и многосторонних переговоров. Межправительственные организации, такие как ООН, ОБСЕ и Совет Европы, слишком сдержаны в своей критике нарушений прав человека и подрыва демократии в России, так как они опасаются вызвать слишком большое раздражение России как важного члена этих организаций. Европейский Союз недооценивает проблему растущего разрыва в демократическом развитии между присоединяющимися к ЕС странами Восточной и Центральной Европы, с одной стороны, и странами СНГ, с другой, и негативную роль России в этом процессе. Международные и зарубежные доноры и НПО, работающие в области содействия развитию демократии и прав человека с одной стороны переключают свое внимание с России на страны исламского мира ввиду меняющихся глобальных приоритетов, а с другой стороны, боятся активно работать в России ввиду высокого риска неудач на фоне меняющейся политической системы и недружественной атмосферы в стране.

Институты ГО слишком ориентированы «вовнутрь», замыкаясь на работе внутри своего сектора и не выработав у себя способности активно работать в публичном пространстве - взаимодействовать с населением и мобилизовывать его для поддержки своих требований и продвижения своих ценностей и повестки дня.

Большинство НПО не обладает необходимыми навыками анализа общественных проблем, государственной политики и выработки рекомендаций, ограничиваясь своей критической ролью - выявлением проблем и нарушений, преданием их гласности и общим требованием изменений. Большинство НПО не обладает современными гражданскими технологиями - гражданской экспертизой, гражданскими переговорами, гражданскими кампаниями, общественным контролем и т.д. и поэтому неэффективны в решении общественно важных проблем.

Большинство НПО не умеют организовывать информационную и PR работу с населением и различными целевыми группами и не понимают важность этой работы. Многие НПО вполне согласны ограничиваться ролью помощника государства в социальной сфере и получать взамен государственную поддержку.

Растет разрыв между политически активными НПО, занимающимися вопросами общественной и государственной политики и международного сотрудничества («гражданские организации»), с одной стороны, и НПО, согласными работать под государственным контролем и «оставаться в стороне от политики», особенно в регионах.

Периодически возникают напряжение и конфликты между крупными московскими и региональными организациями. Эта проблема усугубляется определенной финансовой зависимостью региональных НПО от московских и существованием модели «распределительных коалиций». В правозащитном сообществе и ГО в целом слабо развиты навыки кросс-секторного сотрудничества и солидарных действий между НПО, представляющими права и интересы разных общественных групп.

Не уделяется должного внимания «проблеме разрыва поколений» и, как правило, слабого участия молодых людей в деятельности правозащитных организаций. Нарастают попытки давления на гражданские организации со стороны про-кремлевских ГОНГО, служащих интересам авторитарной власти.

В глазах многих членов общества НПО в целом и правозащитники в частности обладают моральным авторитетом в силу их опоры на моральные ценности и их миссии - работы во имя общественного блага. Связь современного правозащитного движения с традициями демократического правозащитного движения советского времени, опиравшегося на моральные ценности, укорененность в этой традиции также работает на авторитет российских правозащитных НПО.

Количество и общие институциональные возможности правозащитных и других гражданских НПО выросли за 1990 гг. Они действуют во всех регионах страны, занимаясь широким спектром общественных проблем.

Ведущие гражданские НПО стали гораздо более профессиональны, научившись использовать продвинутые гражданские технологии (мониторинг, гражданская экспертиза, анализ законодательства и политики и выработка рекомендаций, гражданские переговоры, общественные кампании, общественный контроль, просветительские кампании, институциональное развитие и менеджмент НПО).

Ведущие гражданские НПО осознали свою роль в качестве активных участников общественно-политического процесса, в частности, в вопросах продвижения демократии и противодействия авторитаризму. Организации ГО стали активно развивать консолидационные процессы, научились строительству сетей и коалиций на национальном и региональном уровне. Ведущие гражданские НПО стали активно работать на международном уровне и искать новые подходы к использованию рычагов международного воздействия на положение внутри страны, приобрели авторитет в международном сообществе.

Юрий ДЖИБЛАДЗЕ.

(Окончание следует. В нем –
разделы «Внешние возможности»,
«Возможные перспективы»).