
О нас \| История и Успехи \| Миссия \| Манифест

Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС

Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС

Стоянка человека

Наш человек

- так сказал о Толстом современный канадский духобор, потомок российских сектантов: в начале 20 века их преследовало российское государство за отказ служить в армии, и Толстой и его соратники помогли им выехать за океан.

Толстой вместе со Швейцером и Ганди - «три источника» разнообразного современного альтернативного движения: пацифизма, движения хиппи, альтернативных поселений, метода ненасильственного сопротивления, идей международного братства... При этом сам Толстой считал: «Мой анархизм есть только применение христианства к отношениям людей. То же с антимилитаризмом, коммунизмом, вегетарьянством» (дневниковая запись от 24 августа 1906. Слово «пацифизм» тогда практически не употреблялось, а слово «коммунизм» означало организацию свободных общин).

19 век непоколебимо верил в прогресс, Толстой одним из первых оценил эту веру неоднозначно, критически. Его оценка диктовалась и счетом, который уже тогда могла предъявить к прогрессу живая природа. «Мы не ценим этой неподражаемой красоты живых существ и губим их... Их так много. Культура-цивилизация есть не что иное, как загубление этих красот и заменение их» (28 сентября 1899). «Разрушаем миллионы цветков, чтобы воздвигать дворцы, театры с электрическим освещением, а один цвет репья дороже тысяч дворцов» (12 июля 1900). «Ходил гулять. Чудное осеннее утро, тихо, тепло, зеленя, запах листа. И люди вместо этой чудной природы, с полями, лесами, водой, птицами, зверями, устраивают себе в городах другую, искусственную природу, с заводскими трубами, дворцами, локомобилями, фонографами... Ужасно, и никак не поправишь...» (10 октября 1906).

«Кто мы, что мы? Ведь только ничтожные, могущие всякую минуту исчезнуть слабые существа, выскочившие на мгновение из небытия в жизнь прекрасную, радостную, с небом, солнцем, лесами, лугами, реками, птицами, животными, блаженством любви и к близким, и к своей душе, к добру и ко всему живому... И что же? Мы, существа эти, не находим ничего лучшего, как то, чтобы этот короткий, неопределенный, каждую минуту могущий прерваться миг жизни отдавать на то, чтобы, изуродовав десятиэтажными домами, мостовыми, дымом, копотью, зарыться в эти трущобы, лезть под землю, добывать камни, железо для того, чтобы строить железные дороги, развозящие по всему миру ненужных никому людей и ненужные товары, и, главное, вместо радостной жизни, жизни любви, ненавидеть, бояться, мучать, мучаться, убивать, запирать, казнить, учиться убивать и убивать друг друга. Ведь это ужасно!»

Конечно, это разрозненные записи, и, действительно, отношение к природе было только частным случаем той другой системы ценностей, которую Толстой пытался привить миру: цвет репья дороже дворцов, как почти нечаянный и ничтожный добрый поступок государственного человека (поднял ребенку игрушку) оказывается на весах ценнее всех его важных и нужных государственных, как бы мы сейчас сказали, программ...

А еще Толстой, при жизни которого было изобретено многое из того, без чего не представишь современный мир, не принял автомобиль. А вот велосипедом, напротив, по-детски увлекся. В 77 лет. «Ездил в Тулу вчера на велосипеде». 4 июля 1895 г. Такая запись не единственная. В наших мерах расстояния - это 34 километра.

Ирина ФУФАЕВА.

К содержанию
На главную страницу "Берегини"