Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС

Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС

Животворящая

Она - одна из великой троицы. Она соединяет небо и землю. Она лечит и убивает. Она дает жизнь. Она - сама жизнь.

Ольга ГАЛЧИНОВА: Вода и отношение к ней - это очень значимый элемент традиционной культуры. Самые старые поселения на планете Земля существуют и всегда существовали на берегах рек. Все цивилизации распространялись по рекам. Река - это дорога. Это самый дешевый способ перемещения, в конечном итоге - передачи информации.

К воде всегда было особенное отношение. Она, вообще, необычная - не как земля. Непонятная, опасная, животворящая и... всякая. Поэтому абсолютно в любой религии существуют традиции почитания воды - вплоть до сегодняшнего дня.

Вода считалась стихией исцеляющей. Есть даже такая сказка о наговорной водице. Злая немножко, но правдивая. Жена, которая очень сильно ругалась с мужем, пришла к бабке и сказала: «Все время ругаемся. Не знаю, чего делать». Бабка говорит: «Вот тебе наговорная водица. Пока ее держишь во рту, все будет хорошо. Только не глотай, не выплевывай». И с тех пор, когда этой женщине хотелось поругаться с мужем, она просто набирала в рот водицы, и в доме воцарялся мир... Очень многие заговоры связаны именно с водой. Она и есть главный механизм сохранения чего-то, придания ему статуса сакрального, необычного. И потому невозможно было относиться к воде неуважительно, бездумно разбазаривать ее. Играл роль и такой момент. Ценится то, что достается с трудом: когда приходилось воду таскать ведрами, на коромысле, совершенно естественно, что люди старались использовать ее максимально бережно. Хотя, конечно, прямой задачи сохранения воды у наших предков не было. Сохранять нужно то, чего мало.

Дмитрий ДОРОНИН:  В архаичных традиционных культурах вода считалась не только опасной, но и как бы потусторонней стихией. И в некоторых современных традиционных культурах это сохранилось. Это есть и на Алтае, и в у нас в средней полосе, и у финноугров - у всех тех народов, что имеют представление о нижнем, среднем и верхнем мирах... Вода является веществом и стихией, которая присутствует во всех трех мирах: льется с неба, течет в реках, уходит в землю.

Гладь воды и родники - это то, что участвует в хозяйственной деятельности человека, то, что человек использует в пищу, по чему он передвигается, где он ловит рыбу, - это средний мир. Это мир людей.

Вместе с тем вода является дверью в нижний мир. По поверьям алтайских культур, это обитель духов, это рогатые рыбы, похожие на синего быка... И ключи. Ключ - это то, что открывает дверь между мирами. Он бьет из-под земли и является связующим звеном между средним и нижним миром.

А с другой стороны, считалось - раз реки текут с гор, свыше, их истоки - это небеса. Мотивы «небесных рек» есть и в тюркских культурах.

О. Г.: На Кавказе существовали приоритеты водного пользования. Был человек «первой воды», «второй воды», «третьей» и «четвертой». То есть человек, который живет выше по течению, считался человеком «первой воды» и был самым уважаемым. Все остальные пользовались водой после него.

Д. Д.: Это характерно для тюркских народов и вообще для горной местности. Зональность, иерархия. Во многих мифах река тождественна мировому древу. Это нечто, что течет сверху и дальше стволом и ветвями опускается в мир людей. И человек, когда он приходит к воде, должен особым образом выстраивать свое поведение.

На Алтае мы записали такой сюжет. Брат пишет письмо сестре из армии, с Дальнего Востока, с границы с Китаем, на Алтай: «Если ты будешь переселяться на другое место, обязательно скажи такие-то слова». Она обязательно должна была пойти к реке, обратиться к ее хозяину, принести жертву (кинуть монету). Только после этого могла брать эту воду и пить. Он такой обычай видел и у китайцев. Такой обычай есть и у коми, и у русских. Это мотив первого водопользования. Иначе не установится изначальная связь с водой, а обернуться это может... Одна женщина горевала, что, переезжая в другую местность еще в советские времена, она не обратилась к тамошним родовым богам: «Если бы я это сделала, ни один бы волос не упал с головы моих детей».

Существовали у народов и обряды, связанные с ледоходом. Это пробуждение природы, разлив - время максимального подъема иных сил. Это максимальный хаос водной стихии. И так-то вода опасна, а тут она может затопить целое селение, снести несколько деревень... Льдины как дети. Надо пожелать им счастливого пути. У русских - уже в более поздней стадии их развития - давали ледоходу салют из ружей или из пушек. Помогали льду вскрыться.

О.Г.: На Волге рассказывают, что пока семь человек не утонут, вода не начнет вскрываться из-подо льда. Община должна жертву отдать. В Архангельске держали специальную пушку - только для встреч ледохода. Больше ни по какому поводу из нее не стреляли. В ледяную воду окунали младенцев и увечных, считали, что они могут оздоровиться.

Д. Д.: Чтобы воду перейти вброд, тоже разрешения спрашивали.

О. Г.: Считалось грехом переступать через родник, через бегущую воду. Так же, как до сих пор считают, что если через ребенка переступить, он расти не будет.

Вообще, для меня гимн почитания воды - это история, записанная у терских поморов, про женщину, которая шла по берегу моря и ее обрызнула волна. Та начала над волной издеваться, ее ругать. И у нее отнялась нога. Селяне послали женщину просить у моря прощения. Они уже опасались, что будет беда для всей деревни. Женщина должна была прийти на то же место, просить прощения, произнести заговор.

Что интересно, мы записали варианты этого заговора по всему терскому побережью. Для фольклориста это свидетельство того, что подобный случай не был единичным. Иначе не для чего было бы придумывать целый заговор. И еще одно доказательство - у заговора много вариантов. То есть он актуален. Если текст неактуален, то его где-нибудь запишешь целиком, а потом находишь только его осколки, как круги по воде. А когда ты записываешь несколько равноценных вариантов текстов, это свидетельство устойчивости традиции, ее значимости.

На севере зависимость от природы прямая. Земледелие там не является основной деятельностью. И человек лишен гордыни покорителя природы. Ничего подобного.

Ольга ЧУПАЧЕНКО: А если будешь много рыбы ловить?

О. Г.: А вот наказывают за это. Это тоже нельзя. Причем нам это говорили не какие-то там замшелые 90-летние старцы, а крепкие сорокалетние мужики. Они рассказывали о том, что до Ильина дня нельзя лучить рыбу, ловить с острогой. И человек, который начинал ловить раньше, наказывался тем, что ему просто рыбы целый год не было. Трудолюбие, удача, правильное отношение, правильные люди, с которыми ты пошел на рыбалку, правильное время, правильный ритуал - очень многое должно совпасть.

Д. Д.: За перепотребление ресурса наказывают повсеместно. На Алтае рассказывали аналогичный архетипический сюжет о том, что к человеку, который очень любил рыбу, всплыла огромная черная рыба, обрызгала его хвостом. Он пришел домой, всем рассказал, мол, завтра пойдем ее поймаем. А ночью умер. Считается, что «хозяин» забрал его жизнь себе.

Получается, что охотник, который идет в лес, рыбак, который рыбачит, подобны купцам. Речь идет о древних формах торговли, натурального обмена. Человек, вступая в диалог с «хозяином» леса, реки, не может у них просто украсть. Иначе ему потом ответится.

О. Ч.: Чем же платят за потребление водных ресурсов?

Д. Д.: А платят вот чем. Во-первых, когда человек рыбачит, он первую рыбу отпускает - и это сохранилось до сегодняшних времен (большинство современных рыбаков очень суеверны, даже городские). Этому есть разные объяснения. Например, что эта рыба должна поплыть и созвать других рыб. Или как заместительная жертва: я беру нечто ценное у «хозяев» и отдаю взамен тоже ценное. Бывает, люди с собой приносят еду. Они берут иное, а отдают свое. Отдают (кропят) молоком, водкой, хлебом, табаком. А что происходит с купцом, который не уплатил? Он сам становится товаром и платой. Его, как нам объяснили алтайцы, взяли вместо той рыбы, которую он должен был отпустить. Он сам уплатил свой долг. За все нужно платить. Это такой экологический императив.

Поэтому очень большое экологическое значение имеет представление о любом природном ресурсе как об ином пространстве. Это близко к современным представлениям об экосистемах - они нечто отдельное, что живет по своим законам.

О. Г.: Мы записывали такие же рассказы в Коми. Там родники выполняют массу функций. Во-первых, функцию какой-то исторической памяти. Например, есть такое летописное племя чудь, которое не дожило до наших дней. Когда пришли русские, пришли коми, они стали сгонять чудь с этой территории, и этот народ очень плакал, потому что места там очень красивые. И из слез получилось целое подземное озеро, из которого вытекает родник. И считалось, что если женщина из другой деревни выпьет воды из этого родника, она выйдет замуж в эту деревню. Такой момент породнения. Они как бы уже становятся одной крови. На Петров день там полагалось брать воду. Девять емкостей каких-то наливать в ведро. Причем обязательно кружку не доливать до верха и все время приговаривать: «Один - не один, два - не два, три - не три»... То есть я беру по минимуму, только сколько мне нужно. Я даже не доливаю.

О. Ч.: Самоограничение...

О. Г.: Да. И в традиционной культуре оно работает. Как ни странно, эти формы могут в какой-то степени интегрироваться в современную жизнь. Вот буквально этим летом мы с Дмитрием Юрьевичем ездили в экологический лагерь и там познакомились с очень интересным человеком, лесничим Шайгинского лесничества. Он нас привел на родник - очень красивое место. Там часовенка с купелью, с ковшиками, с иконками, с мостками, в очень живописном месте. Мы говорим: «Какая красивая часовенка! А кто ее построил?» «Я» - отвечает. Представляете? Он побывал в Дивееве, и его поразил тамошний родник. Никаких методик он не читал, просто захотел, чтобы у него где-то рядом такое было. А в Тоншаевском районе традиций почитания родников нет. Там, в основном, марийские молельные рощи, а о родниках мы там ни разу никаких преданий не записали за много лет.

О. Ч.: Как в традиционной культуре решалась проблема отходов, под которыми сейчас берега рек у нас погибают?

О. Г.: На Белом море у нас были большие сложности - не знали, куда выбросить консервную банку. Там просто нет помоек.

О. Ч.: А как же?

О. Г.: А вот так же. И чистильщики рек скажут, что чем дальше от Нижнего Новгорода, тем проблема отходов все эфемернее и эфемернее. Там все используется по 365 раз. Ну, вот, например, ты слепила горшок, но произошло непоправимое, он треснул. Его опеленывали берестой и хранили в нем уже только сыпучие продукты. В конце концов горшок все равно разбивался. Тогда эти черепки укладывали вокруг дома, чтобы было меньше грязи, или как утеплитель использовали, забивали в щели бани... То есть каждый предмет использовался по максимуму. Отходы от глины шли на игрушки. И так далее. Потому что ресурсы доставались с таким трудом! Какие могут быть отходы!

О. Ч.: А грязная вода после стирки?

О. Г.: Ну, во-первых, не было таких уж ядовитых стиральных веществ. Мы на Белом море с этим встречались. Как правило, там стирали в корытах на берегах рек, а не в самой воде. И для них нововведения, которые принесли пришлые люди, стали большим потрясением. Любой экологический кризис получается, когда появляется довольно много людей, незнакомых с особенными местными традициями, которые и не передашь - только в качестве информации можно передать. В качестве традиции нельзя. Традиция формируется как биоценоз, очень медленно, постепенно. Пока приезжих один-два на деревню, им еще что-то можно объяснить. При этом идет очень болезненный процесс врастания в общину. Ведь нет методики преподавания экологических традиций, да и вообще любых традиций, поскольку предполагается, что каждый их знает с младенчества. Человек, который их не знает, выглядит на новом месте просто идиотом - злым, плохим, упрямым. И его поправляют очень жестко. Ему все бабушки и дедушки высказывают прямо, что он делает не так, что он плохой. И часто он вынужден социализироваться через жесткую «дедовщину».

Но если пришлого населения больше 30 процентов, то контролировать процесс невозможно. Например, на Белом море особенное отношение к родникам. Там есть несколько родников, и каждый особенный. Один исцеляет глаза, другой - чуть ли не инфекционные болезни, третий помогает детям спокойно спать. Так он и называется Детский. Водой из него ребенка окатывают в бане, чтобы он рос спокойным. И вдруг зимой к этому роднику на каком-нибудь снегоходе подвозят корыто с грязным бельем и используют его просто как водопроводный кран. Если это входит в некую систему, то уже местным жителям проще махнуть рукой на свои экологические традиции и не считать это место святым. Оно осквернено, какой смысл поклоняться тому, что другой каждый день оскверняет... Поэтому когда появляется большое количество пришлых людей, экологические традиции начинают гибнуть...
 
 

Специальные проекты

ЭкоПраво

Экорепортёр -
   Зелёные новости

Система
   добровольной
   сертификации

Ярмарка
   экотехнологий

За биобезопасность

Общественные
   ресурсы
   образования

Информационные партнёры: