
О нас \| История и Успехи \| Миссия \| Манифест

Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС

Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС

Химическая безопасность

Власти России забыли о старом химическом оружии?

Я с немалым интересом ознакомился с докладами С.В.Кириенко и А.Д.Горбовского (начальник Конвенциального управления Росбоеприпасов - прим. ред.), сделанными на встрече Зеленого креста (V Международный форум-диалог - прим. ред.) осенью прошлого года. Потому что царапнуло зияющее отсутствие в их красивых построениях одной безделицы - данных о старом советском химическом оружии, то есть оружии, созданном до 1946 года и утратившем свои боевые свойства (но не экологические). Известно, что советские люди ценою своего здоровья и тысяч жизней создали за годы Отечественной войны 120 тысяч тонн ОВ. А потом они (тонны) «исчезли», то есть были закопаны и затоплены. Исчезли потому, что наша армия решила пожертвовать еще одним поколением создателей химоружия и провести у себя полное химическое перевооружение. Так появились те примерно 60 тысяч тонн ОВ, 40 тысяч из которых ныне предъявлены мировому сообществу в рамках Конвенции о запрещении химического оружия и с увлечением всеми обсуждаются (а 20 тысяч, вестимо, опять «исчезли»). Между тем, в соответствии со статьей III Конвенции, Россия должна была сделать в течение 30 дней, то есть еще в 1997 году, серию сообщений международной организации по запрещению химоружия (ОЗХО). Данные, которые необходимо было представить в ОЗХО в Гаагу, касаются трех вопросов: а) в отношении химоружия; b) в отношении старого химоружия; c) в отношении объектов по производству химоружия. Дальнейшая судьба старого химоружия также прописана в Конвенции достаточно подробно. В части IV В) Приложения по проверке Конвенции установлен «Режим», который включает следующее:

- Государство-обладатель старого химоружия в течение 30 дней обязано сообщить в ОЗХО «всю имеющуюся соответствующую информацию, включая, по мере возможности, местонахождение, вид, количество и нынешнее состояние этого старого химического оружия».

- Государство-обладатель старого химического оружия обязано сообщить в ОЗХО данные о старом химическом оружии, обнаруженном «после вступления для него в силу» Конвенции о запрещении химоружия; это необходимо сделать «не позднее чем через 180 дней после обнаружения».

- Государство-обладатель информирует ОЗХО «о предпринимаемых шагах по уничтожению или удалению иным образом» старого химоружия.

- Государство-обладатель «уничтожает старое химическое оружие».

Ничего из тех обязательств, которые Россия должна была выполнить в отношении старого химоружия, Правительство России от имени своей страны делать не стало. Потому что этого не захотел химический, ракетный и авиационный генералитет.

В начале 1990-х даже пытались найти пути решения проблемы старого химоружия. Например, руководитель Правительства России Е.Т.Гайдар только в 1992 году давал несколько поручений своим подчиненным. А осенью в дело вступил Президент России Б.Н.Ельцин, который тоже дал соответствующее поручение. И все они касались «выявления мест прошлой деятельности, связанной с производством и уничтожением химического оружия в бывшем СССР» и выработки «предложений по ликвидации возможных отрицательных последствий их воздействия на население и окружающую среду». Те поручения Е.Т.Гайдара и Б.Н.Ельцина исполнены не были. Желающий может догадаться с трех раз, кем не исполнены и почему.

Факт невыполнения Министерством обороны России поручений высших руководителей страны выглядит особенно впечатляюще на фоне того, как точно такое же поручение в те же годы было выполнено в США. Там армия представила Конгрессу подробнейший (толстенный) доклад о 215 местах страны, где в прошлом велись работы с химоружием и в отношении которых принята специальная программа реабилитации (сверх программы уничтожения боевого химического оружия).

Государственные органы России тоже не раз пытались решить проблему старого химоружия. К примеру, участники парламентских слушаний по химоружию, состоявшихся 24 марта 1994 года в первой Государственной Думе, поняли свою задачу должным образом. В их решении можно найти пункт: «Пока остается не до конца ясным, какая часть химического оружия бывшего Советского Союза и где конкретно была ранее уничтожена, захоронена или затоплена. Данные об этом необходимы как для обеспечения безопасности населения, так и для оценки затрат России по их обезвреживанию и уничтожению, как этого требует Конвенция 1993 года о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении». А дальше шли конкретные поручения правительству.

Еще пример. 24 января 1995 года состоялось заседание Межведомственной комиссии по экологической безопасности Совета Безопасности РФ, посвященное в основном проблеме старого химоружия. Она просила Правительство Российской Федерации рассмотреть следующие вопросы:

- о создании в 1995-1996 гг. Регистра потенциально опасных для населения и окружающей среды мест прошлого производства, хранения, захоронения (в том числе затопления) и уничтожения химического оружия на территории России;

- о рассекречивании экологической и медицинской информации, относящейся к производству, хранению, захоронению, затоплению и уничтожению химического оружия;

- об организации и осуществлении экологического мониторинга мест прошлого производства, хранения, захоронения и затопления химического оружия.

Однако на заседании комиссии, которое прошло 21 апреля 2001 года, уже ни в какой форме не вспоминали о существовании проблемы старого химоружия и последствий прошлой деятельности с ним.

Если в военном смысле химоружием является любое оружие, кроме старого, то в экологическом смысле опасно любое, в том числе закопанное и затопленное. И общество должно быть о нем осведомлено в полном объеме.

Нелишне помнить, что каждый раз, когда вставал вопрос о судьбе советского химоружия, ликвидированного после 1946 года, генерал С.В.Петров выпячивал грудь и заявлял, что Россия не обязана отвечать на эти вопросы. Не будем придираться к нескромному химическому генералу, не раз и не два путавшему себя с Россией. Речь идет о правовой неграмотности наших генералов-адмиралов, путающих международные и внутренние обязательства страны.

Если они не хотят исполнять Конвенцию, то никто не снимает с армии и исполнительной власти России экологических обязательств перед населением страны. Жители России имеют право и должны знать все и о старом химоружии, и о тех территориях, где армия десятилетиями занималась экологически преступной деятельностью. Да и генералы наши старались скрывать свое незнание существа дела, но никогда не скрывали презрения к согражданам, которые содержат их на своей шее. А вот почему химический генералитет скрыл всю эту с экологической точки зрения более чем страшную информацию от Правительства России, которое им вроде бы «управляет», понять труднее всего, хотя тоже возможно. Просто наша армия и военно-химический комплекс в целом были - и остаются - абсолютно независимыми от всего на свете. Там - в верхах - очень надеются на эгоизм мирового сообщества, которое волнуется об угрожающих ему наличных запасах химоружия России, а не о старом химоружии, которое наносит вред лишь ей самой.

У эко-бандитизма нашей армии есть и уголовный аспект. Страсть к сокрытию от сограждан важнейшей экологической информации настолько увлекла наших химических генералов, что они спровоцировали прямое нарушение Россией (не каким-то там генералом С.В.Петровым, а именно Россией) международных обязательств, вытекающих из подписанной ею Конвенции о запрещении химоружия. Другими словами, не представив в Гаагу данные о старом и оставленном химоружии, наши химические генералы загнали Россию в опаснейшую ловушку - и дипломатическую, и экологическую. А заодно они подставили себя под прямое действие ряда статей УК РФ. И было бы полезно, чтобы юристы примерили к ним эти статьи.

Остается надеяться, что население России, которое раньше было лишь безгласным объектом подготовки к химической войне, уже в качестве субъекта химического разоружения разъяснит властям, что преодоление экологических последствий этой подготовки - столь же важная национальная задача, сколь и задача уничтожения самого химоружия. Речь идет не об удорожании программы уничтожения химоружия, а о ее гуманизации, об осуществлении мероприятий по преодолению загрязненности регионов при подготовке к химической войне.

Возвращаясь к началу этого текста, хотелось бы сказать следующее. К полковнику А.Д.Горбовскому лично у меня претензий нет - ничего другого ждать от него не приходится. В свое время под руководством генерал-полковника Д.В.Горбовского и иных генералов химические войска немало покуролесили на химических полигонах в Шиханах и Фролищах (для сведения С.В.Кириенко - это в Нижегородской области) и прочих поныне секретных местах с немалыми экологическими последствиями для них. Насчет позиции С.В.Кириенко есть сомнения. Когда в апреле 2001 года Президент РФ утвердил содержание работы и состав Государственной комиссии по химическому разоружению, вряд ли он ожидал, что эта комиссия встанет на путь беззакония. А получилось именно так. Дело в том, что именно ему - С.В.Кириенко - лично поручена «разработка предложений Президенту Российской Федерации и Правительству Российской Федерации по реализации государственной политики в области химического разоружения». Если сокрытие от Гааги обязательной информации по старому химоружию - это и есть государственная политика России, то остается гадать, а что же такое государственный химический терроризм.

Однако в любом случае крайний у нас уже есть - это С.В.Кириенко. И последнее. Учитывая, что у А.Горбовского и С.Кириенко возникли трудности с идентификацией мест России, где в прошлом велись работы с химоружием и где оно в принципе может быть закопано, Союз «За химическую безопасность» передал в Гаагу специальный доклад на эту тему. В нем дан перечень 373 таких мест (напомним, что у советских собственная гордость - в США их всего-то 215). Туда входят 17 заводов по производству химоружия, 22 военно-химических склада, 133 склада хранения артиллерийских и авиационных химических боеприпасов, 9 военно-химических полигонов, 74 артиллерийских полигона, 17 авиационных полигонов и 101 военный лагерь. Все они имеют прямое отношение к армии нынешней России, разве что за исключением заводов химоружия.

Лев ФЕДОРОВ,
доктор химических наук,
президент Союза «За химическую безопасность».
Специально для "Берегини".

К содержанию
На главную страницу "Берегини"