
О нас \| История и Успехи \| Миссия \| Манифест

Сети МСоЭС

  Члены МСоЭС
  Как стать
  членом МСоЭС

Дела МСоЭС

  Программы МСоЭС
  Проекты и кампании
   членов МСоЭС

СоЭС-издат

  Новости МСоЭС
  "Экосводка"
  Газета "Берегиня"
  Журнал Вести СоЭС
  Библиотека
  Периодика МСоЭС

Государство и мы

Суд неправый

О работе секции «Правоохранительные органы» рассказывает ее руководитель, председатель Совета РОО «Нижегородское общество прав человека» Нина Александровна ТАГАНКИНА:

- Наша секция собрала наибольшее число участников конференции. Все они сошлись во мнении: если не будет эффективно работать правоохранительная система, то обеспечить соблюдение любых прав человека практически невозможно. Но сегодня, к сожалению, мы вынуждены говорить о нарушении прав человека со стороны самих правоохранительных органов: это и незаконные аресты, незаконное содержание под стражей, избиения, пытки при следствии, при дознании, при задержании, физическое насилие в местах лишения свободы. К сожалению, этому способствует сама организация работы правоохранительных органов. Пока у прокуратуры и милиции совместная система отчетности по раскрытию уголовных дел, пока качество их работы оценивается по показателю раскрываемости, прокуратура будет покрывать милицию, потому что применяемые там методы жестокого обращения способствуют тому, что из человека выбиваются признательные показания в несовершенном, преступление «раскрывается», показатели повышаются.

Еще в 2001 году на Гражданском форуме Олег Орестович Миронов, Уполномоченный по правам человека РФ, говорил, что самым слабым звеном в системе защиты прав человека у нас являются суды. И в конце 2002 года правозащитники ПФО, присутствовавшие на конференции, по-прежнему одной из главных причин существования милицейского произвола назвали неэффективную работу судов. Если бы государство официально, в лице судебной власти как отдельной независимой ветви власти, признало наличие системных случаев применения при следствии, дознании, задержании жестокого обращения и пыток и осудило бы эту практику, если бы прокуратура, которая надзирает за следствием, пресекала такие действия, можно было бы надеяться на изменение ситуации. Но пока все остается по-прежнему.

Но если даже дело доводится до суда, наказание, которое выносится, неадекватно содеянному. Пример: дело оперуполномоченного из Нижегородского РУВД г. Н. Новгорода Иванова, применявшего пытки к несовершеннолетнему свидетелю. Нижегородский районный суд вынес очень мягкий обвинительный приговор - пять с половиной лет лишения свободы условно с испытательным сроком три с половиной года. Приговор обжаловали, областной суд отменил его по причине мягкости, но после повторного рассмотрения в суде первой инстанции результат практически тот же: на полгода увеличили условный срок наказания и дополнительно ввели лишение права занимать должность в правоохранительных органах в течение определенного времени. Разве это адекватное наказание? И может ли оно быть уроком для других? Скорее, наоборот. Зато по уголовным преступлениям, не связанным с этой категорией, суд у нас, как правило, носит карательный уклон. Эти тенденции отметили все участники конференции, причем не только представители Приволжского федерального округа, но и гости из Хабаровского и Красноярского краев.

Еще одна проблема в том, что жертве пыток очень трудно получить компенсацию за причиненный ему материальный и моральный ущерб. Когда пострадавший по делу оперуполномоченного Иванова подал гражданский иск о возмещении морального вреда, то суд оценил степень его физических и нравственных страданий в пять тысяч рублей, хотя родителям пришлось положить немало сил и потратить несколько лет на то, чтобы восстановить психику своего сына. И второй пример. Только что в Нижнем в декабре 2002 года закончился судебный процесс по делу человека, 11 с лишним месяцев незаконно содержавшегося в следственном изоляторе. Его обвиняли в убийстве - особо тяжком преступлении - но областной суд, как суд первой инстанции, вынес оправдательный приговор. На следующий же день после освобождения пострадавший обратился к врачу. Результат - сначала полтора года лечения и инвалидность третьей группы, а потом и инвалидность второй группы, нетрудоспособен. В 26 лет молодой мужчина оказался инвалидом с крохотной пенсией, не способным обеспечить не только себя, но и семью. До этого пострадавший был здоров, есть медицинские данные в доказательство этого факта, и есть акт судебно-медицинской экспертизы о том, что причиной ухудшения здоровья может являться содержание в СИЗО. Был подан иск на возмещение материального ущерба и морального вреда, который предусматривал также требование возмещения вреда, причиненного здоровью. Автозаводский районный суд г. Н. Новгорода вынес решение о выплате пострадавшему за причинение морального вреда 15 тысяч рублей, а причинение вреда здоровью в результате невыносимых условий содержания в СИЗО и избиения на предварительном следствии не признал! Комментарии, как говорится, излишни.

Право на справедливое судебное разбирательство включает в себя не только вынесение справедливого решения, но и исполнение этого решения. Участники секции отметили еще одну проблему: даже если решение суда вынесено в защиту прав человека, оно нередко не исполняется либо по причине неудовлетворительной работы судебных приставов, либо из-за несовершенства законодательства.

Если почитать газеты, посмотреть телевизор, можно подумать, что судебная реформа идет полным ходом: повышаются оклады судьям, повышается уровень их независимости, но практика показывает, что в состоянии судебной системы, практически, мало что изменилось. Так, например, в соответствии с недавно принятым законом об органах судейского сообщества в состав квалификационных коллегий судей введены представители общественности, т. е. теперь общественность может контролировать деятельность судебной системы. Но кто же реально стал представителями общественности? Профессора, преподаватели юридических факультетов вузов, нотариусы, юрисконсульты крупных коммерческих структур. Вот вам и представители общественности! Могут они защищать интересы широких слоев населения? Вряд ли. Поэтому на секции говорилось и о том, что необходимо дать законодательное толкование понятию общественность.

Как отметил на секции бывший президент Мордовии, а ныне председатель Мордовского правозащитного центра В. Д. Гуслянников, суды по-прежнему подчиняются "телефонному праву". Причем это "телефонное право" действует и в милиции, и в прокуратуре - во всех правоохранительных структурах.

Представители всех регионов называли еще одну проблему - коррумпированность судей. В какой-то мере это провоцируется, конечно, их низкой заработной платой, ведь даже то повышение окладов, которое произошло, оказалось минимальным. Сегодня средний оклад судей обычного районного суда примерно 4 - 5 тысяч рублей, и где-то до 8 тысяч на уровне областного суда, а дальше идут различные надбавки - за классность, за стаж и т.д., то есть сам уровень окладов судей, который определило государство, очень мал и, естественно, не соответствует их статусу. Нельзя, конечно, говорить, что именно это и привело к их коррумпированности, но проблему назвать можно.

Исследования, которые проводили нижегородские правозащитники и другие организации, говорят о том, что уровень коррупции судебной системы России действительно высок. Нами был проведен опрос среди 114 судей Нижегородской области, 225 адвокатов и 109 граждан, участвующих в судебных процессах. На вопрос, нужны ли мероприятия по искоренению коррупции среди судей и какие (повышение заработной платы, декларация доходов, создание специального органа, который мог бы надзирать за доходами судей и членов их семей), или у нас уровень коррумпированности судей незначителен и никаких мероприятий не нужно, всего только 25% опрошенных среди самих судей ответили, что уровень коррупции низок и ничего менять не надо. Среди граждан так ответили 9%, среди адвокатов - 17%. Причем 20 адвокатов отметили, что они встречались со случаями совершения судьями административных проступков и даже уголовно наказуемых деяний. Например, семь адвокатов отметили, что встречались в своей деятельности со случаями взяток. Но ни один из них не обжаловал действия судей, т.к. не надеялся на справедливое разрешение жалоб.

По данным квалификационных коллегий судей регионов РФ в 2001 году к ним было направлено более 18 тысяч различных заявлений, жалоб, представлений, обращений граждан. Привлечено к дисциплинарной ответственности 39 судей. К сожалению, сегодня есть примеры и того, что граждан, обратившихся с жалобами на незаконные действия судей, пытались после этого привлечь к уголовной ответственности за клевету. Такие факты есть и у нас, и в Томской области. Более того, теперь есть норма закона, предусматривающая, что если факты, изложенные в жалобе гражданина на неправомерные действия судьи, не подтвердились, то его можно привлечь к уголовной ответственности за клевету. Захочет ли теперь гражданин жаловаться? Вопрос риторический.

Судьи в России обладают очень высоким иммунитетом. Так, например, действующая сейчас процедура возбуждения уголовного дела в отношении судьи и привлечения его к уголовной ответственности, практически, не позволяет привлечь судью к ответственности за взятки. Зато когда нужно расправиться с неугодным судьей, лишить его статуса, вот тут лазейки находятся - и такие случаи отмечали на конференции.

Еще одна большая проблема - коррумпированность милиции. При этом было отмечено и ужасающее положение с техническим оснащением органов правопорядка и с низким уровнем зарплат сотрудников. Бороться с коррупцией, не решая этих вопросов, бесполезно. Причем сегодня у нас в стране не существует даже государственной программы по борьбе с этим злом. В Нижегородской области мы нашли региональную программу по предотвращению коррупции. Что же она предусматривает? Своевременную и полную выплату заработной платы работникам правоохранительных органов, её индексацию, а также финансовую помощь в техническом оснащении (выделение средств из внебюджетного фонда по согласованным заявкам). Все. То есть мы боремся с коррупцией и одновременно порождаем зависимость правоохранительных органов от исполнительной и муниципальной власти: «этому председателю суда я дам, потому что он в нашу пользу решения принимает, а этому не дам, потому что он вынес решение отменить распоряжение мэра» или еще что-нибудь в этом духе.

На конференции был представитель УСБ (управления собственной безопасности) МВД РФ по Приволжскому федеральному округу. В ответ на вопрос о том, как относится руководство к взяткам среди сотрудников ГИБДД (в газетах писали о том, что Нижегородское ГИБДД на втором месте по России в части коррумпированности), он сказал, что зарплата простого рядового гаишника очень маленькая. А, к примеру, у него теща больная, двое детей, жена не работает. Ну, один раз ему предложили 50 рублей, он не взял, второй раз предложили, он подумал: «А на что я буду покупать лекарства?» "Ну, возьмет он 50 рублей, 100 рублей, что ж, его за это сажать, что ли? Его понять надо". То есть руководитель, по сути, знает о том, что его подчиненный берет взятки, и оправдывает их низким уровнем зарплаты. Вот вам и результат.

Говорилось на конференции и о нарушении прав человека во время исполнения наказаний и содержания в следственном изоляторе. Все отмечали закрытость этих учреждений: невозможность проводить в колониях общественную инспекцию, невозможность проверить жалобу заключенного. Только в Саратове организована система общественного контроля мест заключения благодаря тому, что в аппарате Уполномоченного по правам человека Саратовской области существуют уполномоченные по правам заключенных, действующие на общественных началах. А в остальных областях все зависит от отношения руководства Главного управления исполнения наказания к общественным правозащитным организациям.

Все участники секции признали, что необходимо принятие федерального закона об общественном контроле мест лишения свободы, создание общественных наблюдательных инспекций.

Какие еще предложения высказывали участники конференции? Помимо неправительственных организаций, защищающих права человека, у нас есть структуры, наделенные полномочиями государственного органа. Это уполномоченные по правам человека в субъектах федерации. Представители НПО отмечали, что там, где есть уполномоченные по правам человека, аппарат уполномоченного действует эффективно и его влияние в регионе заметно, там есть и отклик власти, и ее желание идти на контакт с неправительственными организациями. Там же, где таких структур нет, власть неохотно идет на партнерские отношения с НПО. У себя в Нижегородской области мы не раз обращались в законодательное собрание с предложением принять закон об Уполномоченном по правам человека Нижегородской области. Все вроде соглашались, что это надо, но на сегодня у нас, и в большинстве регионов Приволжского федерального округа, таких уполномоченных нет. Поэтому одной из самых основных рекомендаций конференции была рекомендация для самих себя: приложить все усилия к тому, чтобы в субъектах федерации были приняты законы о введении института уполномоченных по правам человека, поскольку в федеральном законе об уполномоченных эта норма не императивна, то есть необязательна.

О том, что совместные усилия общественности и власти могут реально повлиять на улучшение ситуации с защитой прав человека, свидетельствует такой факт: в декабре 2002 года Генеральным прокурором дано Указание «Об организации взаимодействия органов прокуратуры с правозащитными и иными общественными организациями», где впервые сказано: «Работу по взаимодействию с правозащитными и иными общественными организациями отражать в годовом докладе отдельным разделом». То есть для прокуратуры теперь это будет оценкой ее работы наряду с другими показателями. И это шанс действительно начать работу по взаимодействию общественности и правоохранительных органов, пусть пока с формальных моментов («отразить»), но от наших усилий и активности будет зависеть использование этого шанса с максимальной полнотой.

Беседовала Альбина Ближенская.

К содержанию
На главную страницу "Берегини"